– Экклз? – прошептал Шон.
– Сэр.
Шон встал, и они направились к лагерю.
– Просыпайтесь, джентльмены. Завтрак готов, – сказал Шон на африкаансе, и каждый бюргер, проснувшись, обнаружил над собой человека, прижимающего к его груди ствол винтовки Ли-Метфорда.
– Разведите костер, – приказал Шон. – Соберите их ружья. – Все прошло слишком легко, и он, испытывая спад напряжения, говорил с досадой. – Мбежане, приведи того, с камня. Хочу посмотреть, мягко ли ты с ним обошелся.
Мбежане подтащил часового к костру, и губы Шона застыли, когда он увидел, что голова человека безвольно болтается, а ноги свисают.
– Он мертв, – обвиняюще сказал Шон.
– Он спит, нкози, – возразил Мбежане.
Шон склонился к часовому и повернул его лицо к огню.
Не мужчина – мальчишка с ввалившимися щеками в редком пуху. В углу глаза лопнул нарыв, залив ресницы желтым гноем. Паренек дышал.
Шон посмотрел на других пленных. Их отвели в сторону, чтобы они ничего не слышали.
– Воды, Мбежане.
Зулус принес от костра флягу с водой, пока Шон осматривал шишку на затылке у парня.
– Скоро придет в себя, – сказал Шон и поморщился от отвращения при мысли о том, что ему тогда предстоит. Нужно сделать это, пока парень не вполне оправился от удара. Он набрал в горсть воды, плеснул мальчишке в лицо и тот ахнул и повернул голову.
– Просыпайся, – настойчиво заговорил Шон на африкаансе. – Просыпайся.
– Уум Пол? – спросил бур.
– Проснись.
Мальчишка попытался сесть.
– А где... Ты англичанин!
Он увидел мундир.
– Да, – ответил Шон. – Мы англичане. А ты в плену.
– А уум Пол?
Мальчишка принялся панически оглядываться.
– О нем не волнуйся. Он поплывет с тобой на пароходе до горы Хелен. Леруа и Зайтсманна обоих вчера захватили на Ваале. Мы ждали их у Падды, и они попали в ловушку.
– Уум Пол в плену! – Глаза мальчишки изумленно распахнулись. Он все еще не мог сфокусировать взгляд. – Но откуда вы знали? Наверно, у нас был предатель. Откуда вы узнали, где место встречи? – Он неожиданно замолчал: сознание его прояснялось. – Но как... Уум Пол не может быть на Ваале, мы расстались с ним только вчера. – Тут он понял, что наделал. – Ты обманул меня, – прошептал он. – Обманул.
– Прости, – ответил Шон. Он встал и пошел туда, где Экклз обыскивал пленных. – Когда появится капитан Фридман, попросите его отвести колонну в Веренинг и ждать меня там. Я отправлюсь вперед со своим слугой, – резко сказал он и подозвал Мбежане. – Мбежане, приведи мою лошадь.
Он никому не доверит передачу этого сообщения Ачесону.
На следующий день Шон добрался до железной дороги, охраняемой блокгаузами, и сел в поезд на север. Наутро, покрытый сажей, с воспаленными глазами, усталый и грязный, он был на вокзале в Йоханнесбурге.
Глава 53
Ян Паулюс Леруа остановил лошадь. За ним остановился весь его поредевший отряд; всадники с надеждой смотрели вперед.
Ваал – широкая коричневая река, ее русло прорезает обширные пес чаные отмели. Крутые берега заросли местными колючими кустарниками и не могут укрыть три тысячи человек с лошадьми. Но Леруа тщательно выбирал место встречи. Здесь речушка Падда, минуя цепь холмов, впадает в Ваал, и среди этих холмов армия может скрыться, но только если ведет себя осмотрительно. Чего Зайтсманн не делал.
Дым десятков костров широкой полосой стелился по вельду, посреди реки на одной из отмелей поили лошадей, сотни людей шумно плескались в воде у берега, а их белье было развешано на ветвях.
– Дурак, – сказал Леруа и пустил лошадь бегом.
Он ворвался в лагерь, соскочил с лошади и закричал на Зайтсманна:
– Минхеер, я протестую!
Зайтсманну почти семьдесят. Снежно-белая борода спускается до пятой пуговицы жилета. Он не военный, а священник, и его отряд так долго протянул потому, что не причинял англичанам серьезных неприятностей. Лишь сильное давление со стороны Де ла Рея и Леруа заставило Зайтсманна принять их дикий план. Все три дня, что он ждет здесь Леруа, его одолевают сомнения и дурные предчувствия. Эти сомнения разделяет его жена: Зайтсманн единственный бурский генерал, чья женщина с ним в походе.
Теперь он встал со своего места у костра и посмотрел на рыжего гиганта Леруа, чье лицо исказилось от гнева.
– Минхеер, – ответил он, – прошу вас помнить, что вы разговариваете не только со старшим по возрасту, но и с пастором.
Так определился тон их споров, которыми изобиловали следующие четыре дня. За это время Леруа увидел, как его смелый план разваливается под тяжестью многочисленных обстоятельств. О потере первого дня, уделенного молитвам, он не жалел – напротив, понимал, что это важно.
Без Божьего благословения, без Его вмешательства у них ничего не получится, поэтому проповедь, которую он произнес в этот день, длилась два часа, а текст для нее он выбрал из книги Судей.
«Выходить ли мне еще на сражение с сынами Вениамина, брата моего, или нет? Господь сказал: идите; Я завтра предам его в руки ваши».
Проповедь Зайтсманна продолжалась на сорок минут дольше; но, как говорили люди Леруа, Зайтсманн профессиональный проповедник, а уум Пол – любитель.
Следующим и самым важным вопросом стали выборы командующего общим предприятием. Зайтсманн на тридцать лет старше, и это веский довод в его пользу. К тому же он привел к Ваалу тысячу шестьсот человек против шестисот Леруа. Но Леруа одержал победы при Коленсо и на Спайон-Копе и с тех пор непрерывно и успешно сражался, в том числе пустил под откос восемь поездов и уничтожил четыре британских колонны с боеприпасами.
Зайтсманн был вторым по старшинству на реке Мадер, но с тех пор ничего не делал, только старался сберечь свой отряд.
Три дня продолжались споры. Зайтсманн упрямо отказывался решить дело голосованием, пока не почувствовал, что общее мнение склоняется на его сторону. Леруа хотел стать командующим, и не столько для удовлетворения личных амбиций, сколько потому, что понимал: им повезет, если под руководством этого упрямого осторожного старика они доберутся хотя бы до реки Оранжевой, не говоря уж о вступлении в Кап.
Победная карта выпала Зайтсманну – по иронии судьбы потому, что в течение восемнадцати месяцев тот ничего не предпринимал.
Когда два года назад лорд Робертс вступил в Преторию, он встретил лишь символическое сопротивление, потому что правительство ЮжноАфриканской республики по восточной железной дороге перебралось в Каматипоорт. С ним отправилась вся казна Претории, состоявшая из двух миллионов золотых соверенов Крюгера.
Позже, когда старый президент Крюгер уплыл в Европу, часть этой суммы ушла с ним, а остальное разделили между командирами отрядов, чтобы они могли продолжать войну.
Несколькими месяцами раньше Леруа истратил почти все свои деньги на покупку припасов у туземцев, боеприпасов у португальцев и на выплаты своим людям.
Во время отчаянного ночного боя с одной из летучих британских колонн он потерял остатки денег вместе с пулеметами Гочкиса, двадцатью своими лучшими бойцами и сотней драгоценных лошадей, которых было негде взять.
