Кент совсем не обрадовался встрече со мной. Не узнал и, как оказалось, потерял память. Выглядел он довольно жутко. Я распорядился его отмыть, и, обязательно, побрить, так как, последние лет пятнадцать он ходил с бородой (и Шон тоже, ему же надо было оставаться похожим на брата). Вместо длинных волос, заплетенных в косу, я приказал сделать ему стрижку, как можно короче, с пробором справа и длинным чубом, прикрывающим левую сторону лица.
Получилось просто замечательно! Плотный, можно даже сказать, полный, бородатый и волосатый король Кентор исчез, а напротив меня в кресле возле камина сидел высокий, худой, жилистый воин, потерявший в бою глаз и теперь работающий в охране принца. Форма охранника ему очень подходила.
Историю своего свержения он воспринял тяжело. Я специально повел его на мой любимый пляж. Никакой стратегической ценности бухта не имеет — просто я люблю поплавать после тренировок. Кент всегда любил воду и плавал как рыба, и я надеялся, что море его отвлечет. Так и получилось. Оказалось, что он до сих пор испытывает сильные головные боли при малейшем умственном напряжении, последствие травмы головы.
Завтра покажу его папе, может, подлечит.
Папа разыграл целое представление: визит врача к больному.
Этот нехороший дракон оделся во все белое: рубашка, штаны, жилет и даже, белые тапочки на два размера больше. Плюс, он нацепил на нос очки с круглыми стеклами, которые висели на самом кончике и периодически оттуда слетали. Он стал шепелявить, шаркать своими тапочками по ковру и ковыряться мизинцем в ухе с умным видом.
А когда его очки слетели на пол, и он сам на них наступил, у меня началась натуральная истерика. Я зажал ладонью рот, согнулся пополам и в такой позе вылетел из комнаты. Прямо за дверью стоял охранник, которому я угодил головой в живот, и мы дружно свалились, он — со стоном, я — со смехом.
Мне повезло, что Кент этого не видел, сидел ко мне спиной, и папочка в этот момент крепко сжал его голову ладонями, собираясь провести диагностику. К тому моменту, когда я вернулся, умывшись и выпив воды, папа уже закончил. Он удалил Кенту какой-то сгусток, мешающий правильному кровоснабжению головного мозга. После этого Кент стал выздоравливать и, через несколько недель, к нему вернулась память.
Мы заново подружились. Я был ему благодарен за то, как он воспитал сына, а он мне — за спасение жизни. В общем, мы неплохо проводили время: тренировались, плавали в море, читали и сидели по вечерам у камина с бокалом вина. Я бы, с удовольствием, оставил его у себя еще какое-то время, но он решил уйти. У него остались недоделанные дела и нерешенные задачи.
На прощание он посоветовал мне пойти преподавать, например, фехтование, в Академию, и, таким образом, сблизится с сыном. А там, можно Дмитрия и в гости пригласить. Я, наверное, так и сделаю.
Кент попросил присмотреть за его детьми. Я обещал оберегать их, пока он не сможет делать это сам. Я видел, как он по ним скучает, но пока ничем помочь не мог.
За полчаса до рассвета я открыл ему портал туда, куда он попросил — на балкон его бывшей спальни в королевском дворце. Через минут двадцать он вернулся, уже без письма, но со странным выражением лица.
— Что случилось? — спросил я.
— Я видел Шона.
— С ним все в порядке?
— Да, он в этот момент трахал мою жену.
— Ну и как, тебе понравилось?
— Да, так, ничего, активненько, бодренько….- начал он.
— Изящные телодвижения….- продолжил я.
— Симпатичный интерьерчик….
Тут мы не выдержали и рассмеялись.
— Ну что, ты готов? Я тебя провожу.
— Только до ворот. Дальше я сам.
У ворот его ждали две лошади, одна с полными чересседельными сумками.
— Прощай, Отерон! Спасибо за все.
— До свидания, Кент. Мы еще встретимся. Спасибо, что составил компанию. С тобой было весело.
Я проводил его до ворот, и он ускакал по свежевымощенной дороге.
А мне пора собирать вещи, пора устраиваться на работу. Папочка идею одобрил и даже предложил остановиться у него в квартире. Мол, некому старому человеку тапочки по утрам приносить. Я ему посоветовал завести собаку, а квартиру я себе сниму сам. У меня тоже есть свои маленькие секреты от отца. Еще не хватало, чтобы он у меня моих любовниц отбивал. А он такой, я знаю, он может! Даже в облике человека у него бездна обаяния.
С предыдущим преподавателем фехтования произошел забавный случай — он вдруг получил наследство от четвероюродной бабушки третьей жены его отца, и покинул Академию, оставив вакантную должность специально для меня.
Через несколько дней после ухода Кента, мы с папой расправили крылья и полетели на юг, оставляя закатное солнце по правому боку.
Глава 4
Лесной житель
Добирался я долго. Ночевал в лесу, у костра. Мой ужин обычно состоял из пшеничной лепёшки, куска сыра и каши, сваренной с кусочками солонины.
Получалось довольно вкусно. Правда, первый раз я ее не доварил, и крупа хрустела на зубах, а от солонины потом всю ночь хотелось пить. Травы, которые мне дала кухарка Рона, прекрасно шли с утра вместо чая, помогая проснуться и заряжая бодростью на весь день.
На мне все еще была одета форма охранника, к которой Рон предложил теплый плащ. Стояла середина осени, у нас это время года называют Драконье лето. Прошли сентябрьские дожди, смыв летний зной с уставших деревьев. Воздух очистился от пыли. Листья загорелись всеми оттенками пламени, от темно-бордового до бледно-лимонного. Говорят, очень похоже на огонь, выдыхаемый драконом.
По ночам уже было прохладно и мне приходилось много времени тратить на устройство места ночевки. Темнело рано, поэтому до шести мне нужно было успеть собрать хворост, наломать лапник, если рядом были елки, или сгрести в кучу опавшие листья и накрыть их одеялом. Потом я разжигал костер, подвешивал над ним котелок и шел строить шалаш. Для этого у меня был запасной эльфийский плащ, легкий, непромокаемый и достаточно большой. Я находил подходящую по высоте ветку или тонкое дерево, наклонял и привязывал верхушку покрепче к соседнему дереву, сверху накидывал плащ, а его полы прижимал камнями с двух сторон одеяла.
К тому времени, когда я заканчивал строить свой «дворец», мой ужин был уже почти готов. Иногда, если рядом было озеро, я шел купаться. Вода, нагретая солнцем за день, была намного теплее воздуха. Наплававшись, я ложился на воду и любовался яркими осенними звездами.
