волков-одиночек. Эти были стайные. Они обладали жутким свойством сводить с ума. Зомбировать. Пока еще Надеждинск окружала вода, было легко справляться с их натиском. Они не плавали. Ядерная зима, в которой они родились, не знала водоемов, в которых они могли плавать. Но рано или поздно могли сработать инстинкт и умение их предков, обычных волков. Или рано или поздно воды сойдут. Ведь уровень воды падал. После того как три группы искателей погибли, больше не было даже той тонкой связи с окружающим миром. Надеждинск жил в осаде, в которой уже не было никакой надежды. Резкое изменение климата и отступление ядерной зимы принесли множество смертей в город. Не холод. Не снежные черви, которые вымерли из-за резко изменившихся условий. Не землетрясения, которые прекратились с приходом весны. Сама весна и пробуждение жизни несли людям смерть. Даже большая община язычников, что пришла в Надеждинск, ища спасения от перемен, не могла пополнить те потери, которые понес город.
Генерал понимал, что они обречены. Но он не хотел думать о поражении. Если им осталась неделя, то прожить ее надо в борьбе. И смерть в борьбе и с оружием в руках никакое не поражение. Он смотрел на окружающий топкий лес и одну из немногих троп, по которой новые люпусы могли подойти вплотную к городу, и думал не о том, что смерть неизбежна. Он думал о том, что надо искать выход. То, что случилось вчера, навело его на мысль о том, что этот выход может быть. Вчера вернулась группа охотников, которых уже три дня считали погибшей. Никто не мог долго находиться в лесу. Но они вернулись без потерь. И это люди, которые заблудились и оказались в ловушке и были окружены стаей новых люпусов. Как такое могло быть? Эти звери не оставляли жертвам никаких шансов…
— Ну что ты молчишь, Малашенко? — проворчал Басов, не отрываясь от бинокля.
— А сколько можно рассказывать? — вздохнул молодой командир охотников, убирая со лба прядь соломенных волос. — Все равно никто нам не верит. И вся община смеется над нашей историей.
— Я не вижу ничего смешного. И я стараюсь понять, как вы спаслись. И почему, черт возьми, вы не взяли с собой компас?
— Ты же знаешь, что компасам до сих пор многие не доверяют. Уж за столько лет привыкли, что…
— Я знаю про других. Но ты командир группы. Это была твоя обязанность.
— Я забыл, генерал. — Малашенко повесил голову.
— Ладно. Про твою забывчивость в таком важном деле мы после поговорим. Кто спугнул этих тварей, ведь они ни черта не боятся?
— Ну… Они обложили нас. Все. Плотным кольцом. И нас уже плющить начало. Они воют по-своему. Мозги уже накрывает. Мы из последних сил разума сообразили сбиться в кучу и гранаты приготовили, чтобы себя взорвать и им не достаться. В глазах плывет. И тут такой звук… Ну, как сирена воздушная. Рев такой жуткий. И мы понимаем, что это живое существо. И вроде резко отпускать начало. Все поднять голову боятся. Этого рева боятся. А я поднял голову и посмотрел. И смотрю, драпают люпусы. Никогда такого не видел. Уши прижали. Хвосты поджали и тикают кто куда. Я ошалел просто. И вижу, утес на берегу реки. А на самом краю утеса, прям как памятник, огромный зверь. Гигантский люпус стоит. И… и на нем… — Малашенко замолчал.
— Ну. Ну же. — Басов нахмурил единственный глаз.
— Дьявол верхом на люпусе. В черной накидке, с капюшоном на голове. И пулемет в руках держит. Ну просто дьявольски все это выглядит.
— Дьявол с пулеметом верхом на гигантском люпусе, — хмыкнул стоявший в стороне Эмиль Казанов, который тоже наблюдал в бинокль. — А пулемет какой?
— Слушайте, ну вот на кой черт мне все это рассказывать, если мне не верит никто? Вот и Эмиль стебется! — взорвался Малашенко.
— Тише! — повысил голос Басов. — Ты уверен в том, что ты рассказываешь?
— Я говорю то, что видел.
— Видел или привиделось? Это ведь разные вещи.
— Да откуда мне знать? Но факт в том, что эта хрень спасла нас. Вольно или невольно, но спасла. И вообще, если всякую чертовщину отбросить, то думается мне, что это баба была.
— Какая баба?
— Верхом на люпусе. Баба это.
— Почему так считаешь?
— Да по комплекции сужу. Конечно, из-за плаща трудно судить. Но из-под капюшона волосы золотистые свисали. Да и… люпус тот большой, конечно. Но не лошадь ведь. С мужиком на хребте трудно ему пришлось бы.
— Может, все-таки галлюцинация была? — продолжал Басов.
— А твари отчего тогда разбежались?
— Блин. Кажется, теперь и у меня галлюцинация, — подал голос Эмиль.
— Что такое? — Басов повернулся в его сторону.
— Либо в кустах люпус мне мозги полощет, либо я вижу Эрнеста Гевару.
— Кого? — поморщился генерал.
— Че Гевару.
— Где?!
— Вон. Туда смотри. Правее чуть… Басов снова прильнул к своему биноклю.
— Ага. Вижу. Человек идет. Невероятно. Он же оттуда, где все кишит люпусами. Может, зомби? Далековато, как ты его разглядел вообще?
— У меня же два глаза, — усмехнулся Казанов.
— Очень смешно, твою мать, — резко ответил Басов. — Гляди-ка. Остановился. Рукой нам машет?!
— Он же не может нас видеть, — пробормотал Эмиль. Он действительно помахал рукой и продолжил свой путь к Надеждинску. Усталый, прихрамывающий, но с решительной улыбкой. Хромовые ботинки с высоким берцем целеустремленно подминали свежую траву, а деревянный посох давал ему уверенность в твердости грунта впереди и помогал справиться с хромотой. Он в черном мундире и при оружии. Кобура и меч на портупее. Автомат на плече. Из-под черного берета свисают давно не стриженные черные волосы, с сединой на висках и в челке. Лицо соскучилось по бритве. Он шел вперед. Только еще один раз остановился у развесистого клена уже недалеко от скрытого зарослями полуразрушенного дома, где стояли посты ополчения и ждал сам генерал Басов. Стал разглядывать низко свисающие листья.
— Что он там увидел? — спросил генерал.
— Он, кажется, гусеницу разглядывает, — ответил Эмиль, наблюдая в бинокль.
— Гусеницу? Зачем?
— Не знаю. На ботаника непохож вроде.
— Ботаники растения изучают. А гусениц — энтомологи, — поправил Малашенко.
— Не умничай, капитан.
— Товарищ генерал, — послышался голос стрелка передового поста, что был у дальнего окна. — Что делать с ним? Он вооружен.
— Ничего пока. Оружие висит стволом вниз. Сейчас побеседуем. Но на мушке его держите.
Человек в черном улыбнулся греющемуся на кленовом листе тутовому шелкопряду и пошел дальше. Он приблизился наконец к дому и, подняв голову, козырнул генералу.
— Я вас приветствую, — сказал незнакомец. — Вы генерал Басов?
— Откуда вы знаете? — строго спросил Басов, глядя на него сверху вниз.
— А у вас внешность узнаваемая. Уж простите за дерзость. — Незнакомец улыбался.
Генерал нахмурился.
— Допустим. Вы кто?
— Ну, коль уж вы генерал авиации без авиации, то я, извольте, адмирал без флота.
Малашенко высунулся из окна.
— Послушайте, адмирал, вы в лесу не видели большого люпуса с бабой верхом на нем?
— Весьма эротичное зрелище, — усмехнулся незнакомец. — Я, собственно, пришел сюда с парой дел. Первое — это попросить вас не стрелять, когда сюда придут этот самый люпус и его наездница. Они друзья.
