который сидел на середине дороги.
– Мы сымитируем несчастный случай, – ответил я. – Мы отвезем его куда-нибудь подальше отсюда и устроим все так, чтобы было похоже на то, что старик просто не справился с управлением снегоходом и разбился.
Джекоб испуганно взглянул на меня.
– Все будет нормально, – добавил я. – С этим мы справимся.
Как ни странно, видя панику брата, я совершенно успокоился. Я чувствовал себя абсолютно уверенным. Все было под моим контролем.
– А если полицейские пойдут по следу снегохода… он ведь приведет их сюда. А здесь наши следы… и они приведут их к самолету.
– Нет, скоро пойдет снег, – сказал я и показал на небо, которое, к сожалению, все продолжало проясняться. Я сделал вид, что так и должно быть, и снова заговорил, – с минуты на минуту начнется снегопад, и снег покроет наши следы.
Джекоб нахмурился, как будто хотел возразить мне, но сказать ничего не решился. Он отпустил нос, и я увидел, что его перчатка вся в крови.
– Ты его своей кровью не измазал? – поинтересовался я.
– Кровью?
Я склонился над Педерсоном и внимательно осмотрел его одежду. На куртке я нашел одно темное пятно. Тогда я взял снег и попытался его оттереть. Кровь смывалась очень плохо.
– Так не пойдет, Хэнк, – сказал Джекоб, посмотрев на меня. – Нас поймают.
Я, продолжая тереть пятно, сказал:
– Это ничего, его вряд ли заметят.
Джекоб посмотрел на свои перчатки, измазанные кровью:
– Ты говорил, что это хуже отпечатков пальцев.
– Джекоб, – твердо и уверенно ответил я, – успокойся.
Я встал и взял его за руку.
– Успокойся, хорошо? – повторил я. – У нас все получится, только без паники.
– Я убил его, Хэнк.
– Да, это так, – сказал я, – но что сделано, то сделано. Что теперь об этом говорить. Сейчас надо действовать и скрывать улики, чтобы нас не поймали.
Джекоб закрыл глаза и снова приложил руки к лицу.
Я понял, что лучше, если его здесь не будет. Тогда я достал ключи от машины и сказал:
– Возьми Мери Бет, и езжайте к мосту. Встретимся там.
Брат открыл глаза и переспросил:
– На мосту?
Я кивнул:
– Я отвезу Педерсона туда на снегоходе. Мы столкнем его с моста. Это будет выглядеть как несчастный случай.
– Это не сработает.
– Сработает. Мы сделаем все, чтобы это сработало.
– Зачем ему, например, было ехать к мосту?
– Джекоб, я делаю все это ради тебя, понимаешь? Ты должен доверять мне. Все будет хорошо, – сказал я и протянул ему ключи. Пару секунд Джекоб смотрел на них и только потом взял.
– Я поеду через парк, чтобы нас не было видно с дороги. Ты приедешь к мосту раньше меня, но лучше будет, чтобы ты не останавливался там, а поездил кругами где-нибудь поблизости. Предпочтительнее, чтобы тебя там не видели.
Джекоб ничего не ответил.
– Хорошо? – спросил я.
Брат глубоко вздохнул. Ключи от машины были у него в руке.
– Я не уверен, что это нам поможет.
– Поможет, все будет хорошо.
Джекоб покачал головой:
– Есть еще куча всего, о чем надо подумать и учесть. Должно быть, мы многого не заметили и оставили улики.
– Например?
– Мы могли что-то упустить и не заметить.
Признаться, меня уже начало раздражать поведение брата. Время шло, и надо было действовать как можно скорее, не теряя ни секунды. В любой момент на горизонте могла появиться машина, и тогда все пропало. Я взял Джекоба под локоть и повел к фургону. Я подумал о том, что если Джекоб сейчас смог бы взять себя в руки, завести машину и уехать, все было бы в порядке. Мы вышли на дорогу. Пес сразу же подбежал к нам.
– Мы ничего не упустили, – заметил я и попытался улыбнуться, чтобы успокоить брата и придать ему уверенности, затем подтолкнул его к машине.
– Просто доверься мне, Джекоб, – добавил я напоследок.
Прошло, наверное, секунд десять с момента, когда Джекоб все же завел машину и уехал. Я начал усаживать Педерсона на снегоход. И тут произошло нечто абсолютно непредвиденное – старик вдруг застонал. Он был жив. Я в ужасе уставился на него. От такого поворота событий у меня даже закружилась голова и перед глазами все поплыло.
Старик пошевелил ногой, она соскочила со снегохода и ударилась о землю. Я посмотрел на дорогу. Джекоба уже не было видно.
Педерсон что-то пробормотал, снова застонал и пошевелил рукой.
Я стоял, склонившись над ним, и судорожно пытался придумать, что же теперь делать. Вдруг я понял, что у меня сейчас есть только два пути. Во-первых, я мог усадить Педерсона на снегоход, отвезти его домой и позвонить Карлу. Тогда мне пришлось бы все ему рассказать и вернуть деньги. Если бы я выбрал этот путь, моя совесть осталась бы абсолютно чиста, а так как Педерсон остался жив, то у меня был реальный шанс избежать заключения под стражу. Но вот Джекоб вряд ли мог на это рассчитывать. За избиение старика ему точно дали бы срок. Узнав правду, Карл сразу же послал бы полицейских за братом и его бы судили за нападение, драку или даже попытку убийства. И тогда Джекоб отправился бы за решетку, и возможно надолго. При таком развитии событий денег, естественно, мы лишались.
Имелся, конечно, и второй вариант. Он был уже подготовлен и даже наполовину осуществлен. В моих руках было спасти Джекоба и сохранить деньги. Наверное, поэтому я и выбрал его: этот план казался мне вполне осуществимым. Я был практически уверен, что меня не вычислят и не поймают. По этой же причине день назад я оставил у себя деньги. Я считал, что все под моим контролем, что я все могу исправить, и все будет так, как я задумал.
Педерсон продолжал стонать. Мне показалось, что он пытался приподнять руку.
– Я… – пробормотал он и замолчал.
Я сел рядом с ним. Со стороны могло показаться, что я пытаюсь помочь старику.
Половина его лица была замотана шарфом. Глаза его были закрыты.
Когда я увидел, как Джекоб бил его, я почему-то сразу решил, что брат убил старика. Все это почему- то показалось мне вполне естественным. В моих мыслях, в моем сознании Педерсон был мертв. И, склонившись над стариком, я думал именно об этом. Да, для меня он был уже мертв.
Сначала я хотел ударить его еще раз, так же, как Джекоб, например, по шее. Я подумал о шее, решив, что это самая уязвимая часть человеческого тела. Но, посмотрев на шею старика, я увидел ярко- оранжевый шарф и передумал бить его.
Я посмотрел на дорогу, чтобы убедиться, что поблизости нет машин, потом наклонился, взял в руки шарф, которым была обмотана шея и пол-лица, и зажал им нос Педерсона.
Теперь, вспоминая все это, я думаю о том, что мне должно было тогда хоть что-то помешать. Я же должен был почувствовать страх, осознать, что совершаю ошибку, ведь убийство самый страшный из
