– Джекоба?
– Да, когда он был маленький.
Медвежонок все еще пел.
Сара поднесла мишку к лицу и начала снова внимательно его рассматривать.
Постепенно музыка становилась все тише и тише, мелодия играла все медленнее и медленнее. Уже начало казаться, что каждая нота звучит отдельно.
– Наверно, это мило с его стороны, – произнесла Сара и понюхала игрушку.
Я скомкал листок бумаги и бросил его в мусорную корзину для бумаг.
– Интересно, где Джекоб хранил его все это время?
– Он поднимется?
– Нет, – ответил я, подходя к двери. – Он торопится.
Сара снова завела мишку.
– А что за чек? Для кого? – спросила она.
– Для Джекоба, – сказал я, обернувшись уже с порога.
– Он берет у тебя в долг?
На этот вопрос я уже не ответил.
Когда я поднимался обратно, я услышал, что малышка начала плакать. Сначала она как будто тихонько кашлянула, потом проворковала что-то, совсем как птичка, но как только я вошел в комнату, Аманда вдруг закричала в полный голос.
Я подошел к кроватке, взял малышку на руки и поднес к нашей кровати. Когда я брал ее на руки, Аманда начала кричать еще громче. Личико у девочки покраснело, она вся напряглась, как будто вот-вот лопнет.
Когда я взял ее на руки, я удивился ее весу. Я никогда не думал, что ребенок может быть таким тяжелым. У меня создалось впечатление, что малышка даже отекла, она была настолько тяжелой, как будто была наполнена водой. Головка у Аманды была тоже такая большая, что, казалось, занимала половину всего тела малышки.
Сара вытянула руки и взяла ребенка.
– Чччч, Аманда, тише, чччч, – зашептала она.
Плюшевый мишка сидел рядом с ней. Его лапки оказались как раз рядом с малышкой, как будто он хотел погладить и успокоить Аманду.
Сара одной рукой держала малышку, а другой быстро расстегнула пижаму и достала левую грудь.
Я отвернулся, подошел к кроватке и посмотрел в окно. Честно говоря, кормление грудью произвело на меня не очень хорошее впечатление. Мысль о том, что ребенок высасывает молоко из Сары, была мне неприятна. Это казалось мне неестественным, даже противным и вызывало ассоциации с пиявками.
На улице никого не было. Джекоб уже уехал. День был тихий и морозный, как будто срисованный с красивой зимней картинки. Снег блестел на ярком солнце, деревья отбрасывали четкие тени. С крыши гаража свисали длинные сосульки, и я подумал, что надо будет их сбить.
Когда я перевел взгляд от сосулек на саму крышу гаража, к своему удивлению, я увидел, что на ней сидела большая черная птица. Я непроизвольно поднял руку и дотронулся до лба.
– На гараже сидит ворона, – заметил я.
Сара ничего не ответила. Я еще раз потрогал лоб. Он был абсолютно гладким – от шишки не осталось и следа.
Я слышал, как ребенок чавкал. Сара сидела не шевелясь.
Примерно через минуту Сара позвала меня:
– Хэнк?
Я смотрел, как ворона расхаживала по крыше.
– Да? – ответил я.
– Пока я была в больнице, я придумала план.
– План?
– Да, чтобы быть уверенными, что Луи ничего не расскажет.
Я обернулся. На полу лежала моя тень, похожая на огромного монстра. Она была во всю комнату – голова напомнила большую тыкву, прикрепленную к плечам.
Сара сидела, склонившись над Амандой, улыбаясь и с умилением наблюдая за ребенком. Малышка не обращала на маму никакого внимания – она жадно сосала молоко. Когда Сара посмотрела на меня, улыбка вдруг исчезла с ее лица.
– Это, конечно, может показаться глупым, – добавила она, – но если мы все сделаем правильно, это должно сработать.
Я подошел к жене и сел на кровать. Сара снова повернулась к Аманде и осторожно погладила ее по щечке.
– Наша малышка проголодалась, да? – шепотом сказала она. Аманда энергично работала губками.
– Ну, так что ты придумала? – поторопил я Сару.
– Тебе надо сделать запись с его признанием в убийстве Педерсона.
Я с удивлением посмотрел на жену, не понимая, что она хочет сказать, и переспросил:
– О чем ты?
– Это и есть мой план. По-моему, это единственный способ вернуть Луи под наш контроль, – ответила Сара и улыбнулась так, будто гордилась своим планом.
– Ты что, шутишь?
– Конечно нет.
– С чего он будет признаваться в том, что не совершал?
– Вы с Джекобом пригласите его выпить. И устроите все так, чтобы Луи напился. А потом привезете его домой и начнете шутить по поводу признания в убийстве. Придумаете какую-нибудь игру – например, будете по очереди повторять признание, сначала ты, потом Джекоб, а когда очередь дойдет до Луи, ты запишешь его слова на диктофон.
Сначала я подумал, что раз Сара так уверенно говорит, то в ее плане должна быть какая-то логика, но, подумав и тщетно попытавшись найти ее, я сказал:
– Нет, думаю, у этого плана нет ни единого шанса на осуществление. Это абсурд.
– Джекоб поможет тебе. В этом-то и дело. Только он сможет подбить на это Луи.
– Ну, даже если нам удастся добиться от Луи признания, в чем я очень сомневаюсь, это нам никак не поможет. Никто в это не поверит.
– А это и не важно, – сказала Сара. – Нам просто надо напугать Луи. Я думаю, что, если мы запишем его слова, а потом дадим ему прослушать кассету, у него не будет другого выхода, как снова подчиниться нам.
Аманда наелась и перестала сосать. Сара взяла полотенце с ночного столика, положила его себе на плечо и дала малышке отрыгнуть.
Сара накинула пижаму на грудь, но застегиваться не стала. Эту пижаму я подарил ей на Рождество. Раньше Сара не носила ее из-за беременности, так что сегодня я видел ее в первый раз в этой фланелевой белой с маленькими зелеными цветочками пижаме. Я помню, как покупал ее на ярмарке в Толедо, помню, как упаковывал ее в коробку в канун Рождества и как Сара, еще с огромным животом, открывала ее утром. Мне казалось, что все это было очень давно. С тех пор столько всего прошло, многое изменилось – я лгал, крал, убивал. Одна мысль о том, как мы изменились с тех пор, когда мы вместе открывали подарки, сидя под елкой, у камина, а теперь мы находились в спальне и думали, как шантажировать Луи, чтобы напугать его и заставить замолчать, приводила меня в ужас.
– Понимаешь, надо убедить Луи в том, что вы с Джекобом так же можете обвинить его в убийстве Педерсона, как и он вас. А если ты его заставишь понять еще и то, что Джекоб на твоей стороне, то он никогда не рискнет пойти в полицию.
– Сара, это глупо.
Сара подняла глаза с ребенка на меня и спросила:
