человеком.
Только когда я уже был в машине, когда захлопнул за собой дверь, я начал понемногу приходить в себя. Тогда я разрешил себе подумать о словах Фремонта.
Да, мы не могли использовать деньги.
Услышав эту новость, первое, что я ощутил, было отчаяние. Я изо всех сил старался скрыть это от Фремонта и Ренкинса, было отчаяние. В моем воображении всплыли картины окровавленных тел. Я собственными руками лишил жизни четверых человек: Педерсона, Нэнси, Сонни и Джекоба. И все это только ради того, чтобы сохранить деньги, которые теперь были для меня обычными, ничего не стоящими разноцветными бумажками.
После отчаяния я почувствовал ужасную усталость и изнеможение. Это было физическое ощущение, которое мое тело переживало от ужаса, возникающего при одной мысли о том, что я совершил.
Я сидел в машине, опустив голову на грудь. Я почти три месяца жил в постоянном напряжении. А сейчас все закончилось… больше не осталось цели, к которой я стремился. Честно говоря, я даже испытал легкость… ведь теперь вся эта жуткая история действительно закончилась, и я мог вернуться домой и сжечь деньги, последнее свидетельство моих грехов, и разрубить, наконец, этот узел страха и ужаса.
«Езжай», – подсказало мне сознание, которое до сих пор еще не могло поверить в то, что эта битва за деньги была окончена.
«Если Фремонт или Ренкинс выглянут в окно, они увидят тебя. Это может показаться подозрительным. Заводи машину. Уезжай», – подсказывал внутренний голос.
Я слушал этот голос три месяца и поступал так, как он говорил… и теперь я снова послушался, поднял руку и вставил ключ зажигания.
Но потом я увидел футах в пятидесяти от машины телефонную будку и остановился.
«Уезжай, – сказал мне голос. – Немедленно».
Я осмотрелся. У храма какая-то женщина с маленькой девочкой в коляске переходила дорогу. Женщина что-то говорила, а девочка внимательно ее слушала, подняв голову. Они были одеты в похожие ярко-желтые куртки. Я почти сразу узнал их. Это была Карла и Люси Дрейк, дочка и внучка Алекса Фридмана, владельца химчистки. Я учился с Карлой в одном колледже. Она училась в одном классе с Джекобом. Они были на три года старше меня. Я проводил их взглядом. Карла и ее дочь подошли к церкви и вошли.
Внутренний голос становился все громче и настойчивее.
«Уезжай», – твердил он.
Но я уже не обращал на него никакого внимания. Я посмотрел на окна Фридмана. От него отражались лучи солнца, и я не видел, стоял ли кто у него или нет.
Потом я снова посмотрел на телефонную будку, потом еще раз обвел взглядом улицу – никого больше не было видно.
Я быстро вышел из машины.
Сара ответила с третьего звонка.
– Алло? – произнесла она.
Пару секунд я молчал. Когда я сидел в машине, я думал, что, если все сразу расскажу Саре, мне станет легче, таким образом я передам ей часть горя. Я хотел, чтобы она все знала, чтобы она испугалась и чтобы мне пришлось успокаивать ее, говорить, что все будет хорошо. Мне нужен был стимул, чтобы взять себя в руки и сыграть роль сильного человека. Я знал, что, если буду успокаивать Сару, я успокоюсь и сам и почувствую себя увереннее. Но как только я услышал ее голос, я понял, что не могу говорить о том, что произошло, по телефону. Чтобы все рассказать, я должен быть рядом с ней, должен видеть ее глаза.
– Привет, – сказал я.
– Ты все еще в участке? – спросила она.
– Нет. Я на улице. Звоню по автомату.
– Значит, мы можем поговорить? Рядом никого нет?
– Никого. Можем поговорить.
– Я все видела в новостях.
У Сары был возбужденный, счастливый голос. Она думала, что все худшее уже позади, что теперь мы свободны и богаты. Как бы я хотел думать точно так же.
– Да, – сказал я.
– Теперь все, да? Теперь только мы знаем о деньгах, – говорила Сара. Я чувствовал, как она улыбается.
– Да.
– Приезжай скорее домой, Хэнк. Будем праздновать начало новой жизни! Я уже все придумала.
Ее счастливый голос, как нож, полоснул по моему сердцу.
– Теперь мы миллионеры, – добавила она, – с этого момента все будет по-другому.
– Сара…
Она перебила меня:
– Я думаю, ты не будешь сердиться, Хэнк, но я сделала одну маленькую глупость.
– Глупость?
– Я купила бутылку шампанского.
Я закрыл глаза. Я уже понял, что она сейчас скажет мне.
– Я купила ее на наши деньги. Я взяла одну купюру.
Я совершенно не удивился, услышав это. Я не почувствовал ни страха, ни паники. Я отреагировал так, будто знал об этом с самого начала, когда только достал мешок с деньгами из самолета. Я прислонился головой к телефонной будке, она была холодная.
– Хэнк? – позвала Сара. – Эй, почему ты молчишь? Ты что, с ума сошел от счастья?
Я попытался говорить, но мой голос мне изменил. Я чувствовал себя подавленным, разбитым, сонным… полумертвым.
– Зачем? – наконец выдавил я из себя.
– Что зачем?
– Зачем ты взяла деньги?
Сара сразу же начала защищаться и оправдываться.
– Я подумала, что это будет правильным началом, – сказала она.
– Ты обещала не трогать деньги.
– Но я просто хотела первой купить что-нибудь на них.
Я замолчал, пытаясь понять, что теперь делать.
– Где? – спросил я.
– Что где?
– Где ты купила шампанское?
– Не волнуйся, не здесь. Я съездила в аэропорт и купила недалеко от него.
– Где конкретно?
– Хэнк, что за бред?
– Это не бред. И я не сумасшедший. Я просто хочу знать, где ты купила шампанское.
– Магазин называется «У Александра». Это небольшой магазинчик на трассе. У поворота на аэропорт.
Я ничего не говорил, размышляя, что делать.
– Хэнк, я все сделала очень аккуратно. Ты можешь мною гордиться. В магазине я сказала, что эта купюра – подарок на день рождения и я не хотела ее менять, но банки были еще закрыты, а моей сестре нужны деньги, поэтому она предложила купить что-нибудь и разменять купюру.
– Ты брала Аманду с собой?
– Да, а что?
Я не ответил.
– И ничего в этом страшного не было. Кассир едва ли обратил на меня внимание. Он просто взял купюру и дал сдачу.
