— Не беспокойтесь, если я и потеряю контроль над собой, то не из-за ваших ветреных подружек.
— Ах, дорогой! — кокетливый смешок. — Больше вы ничего не разглядели? А ведь она очень хорошенькая!
— Возможно. Обстоятельства нашей встречи были таковы, что я просто не мог ее разглядеть, если бы и хотел.
— А вы не хотели?
Остроумие Ангуса приводило ее в восторг.
— Верно, — отрезал Ангус.
— Похоже, вы ее здорово невзлюбили. Бедная Мэгги! — Голос при этом зазвучал печально.
Нет, Трой была просто чемпионом по неуживчивости. Мэгги ненавидела себя за трусость. Подслушивание, по ее понятиям, было ничуть не лучше воровства.
— Отвлечемся от личностей, — вновь заговорил Ангус. — Я просто хочу спокойствия. Я не жажду общества. Знаю, есть вещи, которые вам трудно понять, но это так. Я много работаю, и вполне естественно, что дома мне хочется тишины и уединения. В конце концов, я купил Стрэтайр в первую очередь из-за этого.
— Купили Стрэтайр? Мне казалось, что он принадлежит дяде Роберту. Я думала, он оставил его вам, а конюшни мне.
— Нет. — Он покачал головой. — Стрэтайр мой. Я купил его пять или шесть лет тому назад. Можете проверить.
— Все страннее и страннее, — вздохнула Трой. — Как же туда попали конюшни?
— Они попали туда после того, как врач посоветовал дяде Роберту чем-нибудь заняться. Он вбил себе в голову, что это будут лошади, и не придумал ничего лучше, чем построить конюшни здесь. Он арендовал эту землю у меня, а я согласился, думая, что это ненадолго.
— Ненадолго? Аренда рассчитана на 25 лет!
— Да, но у нас было джентльменское соглашение. Земля должна была… — он запнулся, — все равно отойти мне.
Наступило молчание. Мэгги боялась пошевелиться. Лицо Трой казалось смущенным.
— О, черт, Ангус, я и не подозревала об этом.
— Нет, нет, все в порядке, — быстро произнес Ангус. — Вы нравились ему, и он хотел, чтобы вам что-нибудь осталось от него. В сущности, ничего не изменилось. Я не в худшем положении, чем пока он был жив.
— Тогда нечего злиться на нас, что он умер, — огрызнулась Трой. — И перестаньте быть букой. Подружитесь с Мэгги. Она так просто жаждет этого.
«Чемпион по неуживчивости слегка переигрывает», — с тревогой подумала Мэгги.
— Очень трогательно, но у меня не сложилось такого впечатления.
Мэгги осторожно выглянула из своего укрытия и мельком заметила неумолимое выражение лица Ангуса. Он смотрел в одну точку как раз на стене беседки.
— А какое сложилось? — поддразнивала его Трой.
— Она была агрессивна, — произнес он, не отрывая взгляда от беседки. — И слишком уж она энергично защищалась.
Они наконец отошли.
Миссис Макаллан приветствовала ее появление. Почтенная дама сидела на террасе между Ангусом и Трой. Дерек, очевидно, закончил свою деловую беседу и тоже был там.
— О, вот и мисс Кэмпбелл. Пойдемте все в дом, будем пить чай.
— Я не буду, спасибо. — Это был Ангус Макаллан. — И Грэм тоже. Где он? — Он вопросительно огляделся. — Нам уже пора.
— Нет, Ангус, ты выпьешь малюсенькую чашечку чаю, — не терпящим возражений голосом произнесла миссис Макаллан. — Я же знаю, как ты гоняешь на этой своей машине. Это тебя нисколько не задержит.
Машина? Так это серебристое воплощение мощи и скорости не принадлежало отцу Трой! Оно было собственностью Ангуса Макаллана! Можно было бы догадаться. Ведь машина тоже была одна-единственная в своем роде.
— Сколько она может выжать? — внезапно спросила она.
В зеленых глазах промелькнуло совсем новое выражение.
— Сказать?
— Кстати, Мэгги, насчет «сказать», — беззаботно вмешался Дерек. — Давно бы пора! Так какое твое решение? Трой ждет его.
— О да! Пожалуйста! — Да, Трой была актрисой. Трудно было поверить, что это она недавно раздраженно бросила фразу насчет ненависти к Мэгги Кэмпбелл. — Теперь вы наверняка все решили. Каков ваш приговор? Да или нет?
Это был ее последний шанс. Все глаза были обращены к ней. Она видела живой взгляд Трой, безмятежное лицо Дерека и каменно-безразличное — Ангуса Макаллана. Она вздохнула, как перед прыжком в воду:
— Извините, нет.
— Ты понимаешь, от чего ты отказалась? — язвительно-спокойным тоном спросил Дерек.
Никогда не теряющаяся Трой лишь произнесла:
— Мне очень жаль. Может быть, вы еще передумаете? — и тут же принялась говорить о чем-то другом.
Ангус почти сразу же откланялся. Его рукопожатие было небрежным. Заметил ли он вообще великую сцену отречения? Зато Дерек заметил. Уголки рта опустились, и резче стали морщинки между бровей. Он был мрачен, как грозовая туча.
Для Мэгги самое худшее только начиналось. Она ответила просто:
— Да. Я ничего не могла с этим поделать. — Он промолчал, и Мэгги продолжала: — Дерек, я правда хочу вернуться. Я хочу жить в Шотландии. Я хочу привезти Келли на родину. Но не так. Это было бы неправильно.
Он жестко взглянул на нее:
— Неправильно?
— Да. Сначала я не понимала. Я думала, что у Трой безвыходное положение. Но это не так. Она может уговорить Мака — так его зовут? — остаться. Он согласится, ведь теперь Роберта Макаллана нет в живых. Она почти так и сказала. И этого хочет Ангус Макаллан. Пусть все остается как было.
— Ангус Макаллан? — Дерек взглянул на нее. — Он уже с тобой побеседовал?
— Я уже говорила. Утром, когда я встретила его, он сказал, что это мужская работа.
— И ты отступилась?
— Не тогда. Тогда я решила согласиться назло ему. Но потом я поняла, насколько это было бы неверным. Он бы возмущался, мне пришлось бы обороняться, и ситуация была бы невыносимой.
— В жизни не слышал такой ерунды собачьей, — сухо сказал Дерек. — Да пусть возмущается сколько угодно. Права-то ты.
— Я так не думаю. Если бы я была единственным вариантом, тогда — да. Но это не так. Можно все уладить, не причиняя никому неприятностей. В жизни их и так много. Так что не следует создавать дополнительных, какими бы незначительными они нам ни казались.
— И ты смиренно сходишь со сцены, так?
— Ты не понимаешь… — безнадежно сказала она.
— Мне действительно сложно это понять.
— Ах, Дерек, — в ее голосе появилось раскаяние, — мне самой это так неприятно. Ты столько для меня сделал.
— Пустяки. — Он сказал это нарочито-безразличным тоном, но было понятно, что он глубоко задет. — В конце концов, это твое дело.
— Просто я чувствую себя… — она подбирала слово, — подставленной. Я окажусь там, где мне не следует быть, где меня не хотят видеть. Я буду под его наблюдением и все время настороже. Все равно, что
