Это была Мэгги.
— Вы распечатали письмо?
— Мне приказали не делать этого без вашего разрешения…
— Отлично. Сделайте это сейчас. Пожалуйста, вскройте его…
В трубке послышалось дыхание Мэгги, шелест бумаги и блеяние овцы где-то рядом с телефонной будкой. Он представил себе красные, прочные английские телефонные будки, похожие на каски полисменов, но потом вспомнил мрачные желтые и черные стеклянные будки, испортившие, словно плакаты луддистов, живописнейшие места сельской местности Англии. Возможно, Мэгги звонила из одной из таких будок.
— Распечатала, — объявила она, и Джардин сдержанно улыбнулся.
По какой-то причине предшествовавшее этому заявлению звуковое оформление напомнило ему комедийную радиопередачу 50-х годов, название которой он забыл.
— Великолепно.
Тишина. Он слышал только ее дыхание. И блеяние овцы.
— Вам удастся прочитать его мне? — ласково поинтересовался Дэвид.
— Вот что тут написано… Башня. У. Б. Йитс. 57–64. Библиотечка поэзии, издательство «Пингвин», 1991 год.
Джардин торопливо записал все сказанное.
— Вы точно уверены?..
— Это все.
— Написано от руки или напечатано?
— Напечатано.
— Подпись или приписка?
— Ничего нет.
— Переверните письмо. Выделяются ли точки над «i» или в знаках препинания? Вспомните, чему вас учили.
— Я смотрю, для этого и взяла с собой более сильные очки…
— Да вы и в самом деле профессионал.
— Большое спасибо, но обойдусь и без похвалы.
Дэвид понимал, что означает «обойдусь и без похвалы», но это было бы уж слишком грубо.
— Что-нибудь еще?..
Пауза, снова дыхание, снова блеяние овцы и наконец:
— Нет. Это все.
— Спасибо. Вы просто великолепны. И я на самом деле так считаю. Послушайте, я пришлю кого- нибудь за письмом и конвертом. Это будет кто-нибудь, кого вы знаете.
— Тогда присылайте прямо сейчас. Мне еще надо вымыть пол в кухне. Не позволяйте собакам входить в дом мокрыми, они повсюду оставляют свою линялую шерсть.
— Еще раз спасибо. До свидания.
Джардин положил трубку, посмотрел на сделанные записи и нахмурился. Совершенно ясно, что это ключ к какому-то сложному шифру. Наверное, само шифрованное сообщение придет в Министерство иностранных дел или в его клуб, а может, конечно, и на Тайт-стрит.
Очень странно.
— Хетер… — позвал Джардин, и Хетер появилась в дверях кабинета. — Будь любезна, пошли кого- нибудь за томиком стихов У. Б. Йитса, издательство «Пингвин», библиотечка поэзии, хорошо? И отправь молодого Джереми в мой загородный дом в Уилтшире забрать пакет. Скажи, что он мне нужен срочно. Ему передаст его моя служанка Мэгги.
— Будет сделано, — Хетер улыбнулась и удалилась.
Джардин снова раскрыл папку с оперативными сводками, теперь, после небольшого сна, он мог сосредоточиться на них. Но снова зазвонил телефон, и Дэвид снял трубку.
— Да?
— Звонит миссис Форд, — раздался в трубке голос Хетер.
— Кто?
— Жена капитана Форда.
— Ох, соедини меня.
При звуке голоса Элизабет пульс у него забился учащенно.
— Дэвид?..
— Привет.
— Как дела?
— Все в порядке. Гарри передает тебе, что любит.
— Ты его видел?
— Говорил с ним. Недолго.
— Как он?
— Занят, но счастлив.
— Он как ребенок. Послушай, скажи просто нет, если не хочешь, но как ты насчет позавтракать вместе?
Исключено. Никогда. Нет, нет и нет. Мы должны считать, что между нами ничего не было. Но твой блестящий плоский живот, и язык…
— Черт возьми, почему же нет?
— Я в квартире мамы на Киннертон-стрит, это рядом с Белгрейв-сквер.
— Я знаю Киннертон-стрит.
— Почему бы нам не отведать холодной лососины, как ты на это смотришь? Ты любишь лососину?
— Вместе с твоей мамой?
— Она с отчимом в Нью-Йорке.
Безумие.
— Послушай, Элизабет, а как насчет тарелочки спагетти? Рядом с тобой есть чудесный итальянский ресторанчик, называется «Миммо», лучшего в Лондоне не найти. Я буду там… в час пятнадцать. Мы должны с тобой кое-что прояснить. Хорошо?
Сильный мужчина. Я знаю, ты сможешь сделать это. Дэвид даже зауважал себя. Девушка просто великолепна. Он прекрасно понимал, что ей нравятся такие вот безумные сексуальные встречи. Но только не с ним. Ни в коем случае.
«Нью-Йорк так прекрасен… ночью…
Нью-Йорк никогда не бывает так прекрасен… днем…»
Лейтенант (исполняющий обязанности) отдела по расследованию убийств Эдди Лукко покачивал головой в такт музыке, доносящейся из пары громадных динамиков, установленных на тротуаре рядом с Таймс-сквер. Парочка «голубеньких» трансвеститов — один в розовой пачке, как у балерины, а другой в крохотном прямом шерстяном платьице, в поясе с резинками и чулках, губы у обоих накрашены яркой губной помадой, как у ведущей шоу «Рокки хоррор», — вихляя бедрами приплясывали под музыку. Было что-то мерзкое в их поведении, да и в том, как полицейский на чалой лошадке проехал мимо, проигнорировал их, а может, даже просто не заметив, настолько обычной была подобная картина в этом районе. Лукко усмехнулся и вывернул руль, чтобы не задеть соседнюю машину.
— Но мы по крайней мере сможем хоть вытащить их и посмотреть… — сказал его напарник Сэм Варгос, сидящий рядом в неприметном «додже-седане».
— Ни в коем случае. Это может быть просто ловушка, Сэм.
Лукко мягко повернул руль, объезжая безногого человека на самодельной деревянной тележке, с усилием катившего вдоль сточной канавы. На груди и спине у него висели картонные плакаты с надписью: «Помогите слепому и глухому ветерану вьетнамской войны», что вызвало кривые усмешки на лицах обоих детективов.
— Теперь сюда…
Лукко бросил взгляд в зеркало заднего вида и расслабился. Стояла теплая ночь, ощущался приход
