думают, я им и денежки сразу?! Как бы не так! — повторил он. — Вот проверим, как там у меня с мышами…
— Ах ты жирный боров! — Возмущенная торговка пирожками едва не вцепилась в редеющую шевелюру купца. — Решил надуть нас? Погоди же, госпожа ведьма проклянет твои товары, и никто не станет брать их…
Мирра изо всех сила потащила приятельницу за собой, прочь из порта. Она еще слишком хорошо помнила, как ее пытались забить камнями на улице Сан-Аркана только за одно подозрение в том, что она ведьма. А тут лучшая подруга не только объявила ее колдуньей, но еще и грозит купцу! Того и гляди, начнутся неприятности!
— Тише, тише! — шипела она, волоча упирающуюся подругу. — Чего ты так разошлась! Может, у меня еще ничего и не получилось!
— Жадный ублюдок! — Бинош, сдавшись, перестала поминутно оборачиваться на оставшегося у склада купца и зашагала рядом с Миррой. — Надо было взять деньги вперед! Ну, погоди же! — Она подняла сжатый кулак и погрозила воображаемому Оттону в воздухе. — Стану брать муку у Кирсена, через переулок, нечего наживаться за наш счет обманщику!
Вечером пришел усталый Эйнар. Как всегда, он сразу догадался, что за время его отсутствия что-то произошло, хотя Мирра и Бинош ни словом не упомянули о визите к купцу и только незаметно (как они думали) переглядывались. Пришлось все рассказать. Эйнар не на шутку рассердился, он так долго ругал их обеих, что обе действительно прониклись раскаянием и пообещали никогда больше не связываться с колдовством.
На следующий день пристыженная Бинош отправилась за мукой и маслом для выпечки к Кирсену, лавка которого была в два раза дальше, чем удобно расположенный магазинчик Отгона.
А еще через день в дверь их дома осторожно постучали. За дверью оказался Оттон. Не успела Мирра испугаться (мало ли зачем пришел купец), как продавец муки, почтительнейшим образом кланяясь, положил на кухонный стол пять золотых монет.
— Прошу прощения, госпожа ведьма, что засомневался в вашем мастерстве — сами знаете, сколько сейчас мошенников развелось! Но ваша работа — высший класс! Не только у меня в амбаре, но и на сто метров вокруг ни одного мышонка, ни одного мучного жучка не осталось. Зря вы, кстати, так сильно колдонули, соседи-то мои за изгнание нечисти не платили! Ну, да ладно, я с них сам как-нибудь плату взыщу! А вам, госпожа ведьма, еще раз огромная благодарность! Деньги тоже все здесь. — Торговец махнул шляпой в сторону тускло поблескивающих на столе монет. — Вы уж не сердитесь, и проклятие-то, того… не надо, одним словом! Я и муку вам могу, со скидкой…
Мирра ошарашенно переводила взгляд с торговца на лежащие на столе деньги.
— Спасибо! — растерянно произнесла она. Но тут же в разговор вмешалась до того тоже онемевшая от удивления Бинош.
— Ладно, ладно! Иди уж, — грубовато заметила она, — госпожа ведьма пока что не сердится.
Купец попятился к дверям.
— Да, не забудь — муку со скидкой!
Дверь аккуратно закрылась. Девушки несколько секунд смотрели друг на друга, а потом одновременно бросились к столу. Торговец не обманул, на столешнице лежали пять довольно истертых, но самых настоящих золотых королевских сард. (Их в Мелузе предпочитали собственной серебряной монете.) Бинош протянула было руку: потрогать, пересчитать… Но тут же отдернула ее, вопросительно взглянув на Мирру.
— Бери, бери, — улыбнулась та.
— Нет! — Лицо Бинош тоже расплылось в улыбке. — Это твои первые колдовские деньги, сама и бери!
Добытчица осторожно одну за другой собрала со стола монеты, взвесила их на ладони:
— Тяжелые.
— Ну, еще бы!
Это не были первые золотые монеты, побывавшие в руках у девушек. В конце концов, уходя из эльфийского городка, каждая из них получила солидный кошелек. Но это были первые деньги, полученные вот так просто, за здорово живешь! И вправду, какая же это работа — прочесть пару заклинаний.
— Недаром Аргол деньги лопатой греб! — заметила Бинош, когда они, взявшись за руки, словно дети, кружились по гостиной. Упоминание задело некую болезненно натянутую струну в сердце Мирры, отчего в груди родился отголосок старой боли, но она вскоре забыла о нем. Все же приятно чувствовать себя востребованной ведьмой, а не жалким приложением к сковородке.
Вернувшийся с работы Эйнар пытался охладить пыл своих разошедшихся подруг, но даже он не смог переспорить двух навалившихся на него женщин: обещания «не колдовать!» были забыты. Мирра твердо решила зарабатывать на жизнь магией, а Бинни подрядилась доставлять ей клиентов.
— Мы всех местных колдунов за пояс заткнем! — провозгласила она. Но сама ведьма совсем не так была уверена в собственных силах.
— Помог бы ты нам, Эйнар, — жалостливым тоном попросила она.
Бывший ученик мага отнекивался как мог. Он даже неделю не разговаривал с обеими девушками и пригрозил, что совсем уйдет из дома, где его начинает тошнить от магии. Но в действительности после гибели Аргола ничье колдовство больше не оказывало на него такого болезненного воздействия, да и смотреть, как Мирра перевирает рецепты простейших заклинаний, не было никаких сил.
Спустя две недели Эйнар сдался и счел за меньшее из зол взять на себя руководство бурной магической деятельностью. Бинош умела искать клиентов почище любого зазывалы. Очень скоро за домом на Огуречной улице закрепилось название «Колдовская лаборатория». Столь солидной вывески они удостоились, конечно, стараниями своего друга, тот умел всему дать научное обоснование.
Взяв дело в свои руки, он запретил Мирре как попало тратить свою магическую энергию и сам принялся отбирать колдовские заказы. Колдовала ведьма редко (не чаще двух-трех раз в месяц), зато всегда без осечек. Слава ее медленно, но верно расползалась по Мелузе. Цена заказа раз за разом росла, и у друзей наконец-то завелись деньги. Конкуренты им тоже не досаждали, видно, не принимали в расчет столь редко практикующую колдунью.
Бинош между тем не стала забрасывать свою стряпню, и теперь ее дела тоже неожиданно пошли в гору. Покупатели находили, что ее выпечка имеет неотразимо волшебный вкус, так что к концу первого года ведьмовства у них была не только престижная магическая лаборатория, но и весьма популярная, хотя и маленькая, кондитерская.
Все-таки достаток, пусть даже и скромный, чудесная вещь. Мирра не испытывала эйфории от собственных успехов, да и не превратились они в городских богатеев, но все же к середине второго года была отложена сумма, необходимая для поездки на остров Хенн, где обитал знаменитый (в этой части Мира) белый маг — Эхтор Мудрый. Эхтор давно не практиковал, посвятив себя написанию трактатов по колдовству. Но Эйнар рассчитывал если и не получить от него помощь в снятии браслетов с рук девушки, то хотя бы узнать что-нибудь о природе запирающего их заклятия. В конце лета (в торговле все равно было сезонное затишье) они втроем посетили Хенн. Миррина память пополнилась впечатлениями от прогулок над чудовищными пропастями и от лицезрения великолепного Хеннского водопада, маг тоже произвел впечатление, но помочь снять заклятие не смог. Мирра вернулась в Мелузу все в тех же ненавистных украшениях. Потом были еще несколько месяцев плодотворной работы и поездка в Нохъельский храм, стоящий в нескольких десятках миль от их города. Жрецы храма поклонялись Двум Сестрам и совершали странные магические ритуалы (Эйнар говорил, таких больше нигде не встретишь). Но и они были бессильны против магии браслетов.
Потом были проезжие колдуны и местные мелузельские знахарки. С каждым таким визитом Мирра все больше убеждалась, что Эйнар был самым сведущим из всех встреченных ею магов (Аргол не в счет). Наконец ей надоело выбрасывать деньги на ветер и она наотрез отказалась на очередное предложение посетить какую-то там ведунью. И то сказать, даже такая слабая ведьма, как она, и то была посильнее и «пообразованнее» большинства колдунов, что они посетили. Так что освобождение от браслетов было отложено до лучших времен. Когда эти времена наступят — никто не знал, а Мирра так полагала, что вообще никогда, но об этом лучше было не задумываться.
