дюйме от носка ботинка и достойно ответил Дирку, используя ненормативную лексику.
Потом, указав на котелок, велел приготовить себе кофе и, пока мальчик выполнял его задание, засунул ему палец в задний проход. Через неделю они стали закадычными друзьями, и наставник, которого звали Арчибальд Фредерик Лонгворси, тридцати семи лет, начал учить его совсем не тому, чему надо. Арчи вернулся в Африку после пятилетнего заключения в тюрьме Леавенворса за вооруженное нападение.
Лонгворси познакомил Дирка с одной из своих подружек, пухленькой, симпатичной девушкой по имени Газель. Она работала в отеле «Ледибург» барменшей и раздавала обещания своим друзьям с той же легкостью, с какой смешивала коктейли. Очень скоро Дирк стал ее любимчиком, и она научила мальчика многим забавным штучкам.
Арчибальд Лонгворси» хорошенько подумав, пришел к выводу, что эта дружба будет очень полезной. С Дирком никогда не приходилось скучать, он любил проституток и джин, а соверены у него не переводились.
Коуртни-младший боготворил Арчи не меньше, чем отца. Он не обращал внимания на серые полоски грязи на запястьях и шее, свидетельствующие об отвращении старшего друга к воде и мылу, на его розоватую лысину и черные зубы. Он казался мальчику пиратом.
Когда Коуртни заразился дурной болезнью, именно Арчи отвез его в Питермарицбург к врачу. Возвращаясь домой, они вынашивали планы мести и по-дружески подшучивали один над другим.
Газель удивилась, неожиданно увидев их в воскресный полдень, и быстро села в кровати, когда они зашли в ее каморку. Она посмотрела на задний двор.
— Дирки, ты не должен приходить сюда днем. Твой отец может обнаружить тебя. — В неопрятной комнатенке было темно, пахло дешевыми духами и мочой. Тонкая сорочка обтягивала ее тяжелые груди. Под глазами чернели круги, волосы спутались, на щеках отпечатались следы подушки. Они стояли и ухмылялись, глядя на нее. Газель по прошлому опыту знала, что под подобными ухмылками скрывают дикое желание. — Чего вы хотите? — Вдруг она испугалась и прикрыла грудь руками.
— Дирк хочет немного поболтать с тобой. — Арчи тихо закрыл дверь, повернул ключ в замке и угрожающе пошел к кровати. От постоянного физического труда его тело окрепло, а непропорционально длинные руки обросли светлыми, густыми волосами.
— Лучше тебе держаться от меня подальше, Арчи Лонгворси. — Она резко опустила ноги с кровати, сорочка задралась, обнажив полное, белое тело. — Я не хочу неприятностей. Пожалуйста, оставьте меня одну.
— Ты заразила Дирки триппером. А Дирк — мой друг, и ему не нравится твой подарок.
— Я не могла! Это не я, Я чистая — я же говорила тебе. — Она встала, прижав руки к груди и пятясь назад. — Держись от меня подальше. — Когда Арчи прыгнул вперед, она закричала: — Нет! Нет… Я… — Она все вопила, и Арчи зажал ей рот рукой. Газель тщетно пыталась вырваться.
— Давай, Дирк… — Арчи нервно кашлял, с легкостью держа ее одной рукой за талию.
Дирк неуверенно топтался у двери, перестав хихикать.
— Давай, мужчина! Я держу ее. — Резким движением он нагнул голову девушки, уткнув ее лицом в подушку. — Давай, Дирки! — Свободной рукой он расстегнул широкий ремень, отделанный тяжелыми металлическими заклепками. — Сложи его вдвое.
— Заткнись, Арч. — Он колебался, и ремень выпал у него из рук.
— Ты боишься?
Рот Дирка перекосился. Он сделал шаг вперед и изо всех сил стеганул по извивающемуся телу. Газель замерла и впилась в подушку зубами.
— Это лекарство. Подержи-ка ее секундочку. — Арчи разом рванул сорочку от плеча до подола. Полные белые груди обнажились. — Теперь полечи ее еще.
И снова Дирк поднял руку, и вдруг, почувствовав себя всесильным, как Бог, нанес следующий удар.
Глава 78
— С ним невозможно справиться, — проворчал Ронни Пай, а Гарри Коуртни тяжело вздохнул. — Вы слышали, что он говорил? — продолжал Ронни.
— Нет.
— Он хочет создать в Натале объединенную с бурами партию.
— Да, это я знаю.
— Вы с ним согласны?
Гарри молчал. Казалось, он погрузился в собственные мысли.
— Я послал двадцать однолеток на выставку-продажу в Питермарицбург. Надеюсь получить четыре-пять сотен за животное, потому что они просто первоклассные. Надеюсь, тогда я смогу выкупить долговые расписки…
— Не волнуйтесь об этом, Гарри. Я пришел не за деньгами. — Ронни предложил ему сигаретницу. Когда Гарри отказался, он закурил сам. — Вы согласны с идеей союза?
— Нет.
— Почему нет? — Ронни не отрывал взгляд от кончика сигары, так как не хотел выдавать своего волнения.
— Я боролся с ними — с Лероуксом, Неймандом, Бозой и Смутсом. Я боролся — и мы победили. А теперь они спокойно сидят в Претории и планируют захват всей страны. Не только свободного государства и Трансвааля, но и Наталя. И любой англичанин, сотрудничающий с ними, предал короля и отечество. За это его надо поставить к стенке и расстрелять.
— Очень немногие так думают, очень немногие. И никто не может противостоять Сину Коуртни:
Гарри повернулся и захромал из внутреннего дворика к конюшням. Ронни семенил рядом.
— Мне и другим кажется, что нам нужен вождь, пользующийся уважением. С военными заслугами. Писатель. Лидер, понимающий, что происходит, и умеющий пользоваться словом. Если бы мы нашли такого, то с удовольствием заплатили бы ему. — Ронни зажег спичку, раскурил сигару и сквозь дым продолжил: — До выборов осталось три месяца. Нам надо поторопиться. На следующей неделе он проводит собрание в здании школы.
Политическая кампания Сина проходила легко, не привлекая особого внимания. Но неожиданно произошла неприятная история.
На первый митинг в Ледибурге собралась большая часть местного населения. Все сгорали от нетерпения, так как хотели выслушать комментарии Сина к его маленькой речи, опубликованной в большинстве газет Наталя. Они с оптимизмом полагали, что времени для вопросов будет предостаточно. Их интересовали цены на охотничьи лицензии, организация публичных библиотек и вопросы борьбы с грызунами. Многие хотели встретить друзей, приехавших издалека.
Все, кроме работников Сина, его друзей и знакомых, заняли два передних ряда. Это были молодые люди. Коуртни не знал их и осуждающе поглядывал на молодежь, когда они громко смеялись и шутили во время заседания.
— Откуда приехала эта группа? — строго спросил Син у председателя.
— Они приехали на поезде сегодня днем. Все они поддерживают нашу партию.
— Кажется, они ищут неприятностей. — Нахмурившись, Син заметил, что парни неестественно оживлены. — Да они все приложились к бутылке!
— А теперь, Син, пообещай мне, что не будешь выходить из себя. — Рут наклонилась и положила руку ему на колено. — Не показывай им своего антагонизма.
Син открыл было рот, чтобы ответить, но вместо этого чуть не охнул от удивления — в зал вошел Гарри Коуртни и сел рядом с Ронни Паем на задний ряд.
— Закрой рот, дорогой, — пробормотала Рут. Син улыбнулся и, привстав, помахал брату. Гарри ограничился кивком, вступив в горячую дискуссию с соседом.
Прокашлявшись, председатель встал и представил Сина его бывшим одноклассникам, людям, с которыми он ел, пил и ездил на охоту. Он сообщил о военных заслугах Сина и о том, что благодаря его фабрике и плантации их край процветает. Закончил он свою речь такими хвалебными отзывами, что очень смутил Коуртни, который завертелся на стуле и даже расстегнул воротничок.
— Итак, леди и джентльмены! Я представляю вам человека передовых взглядов, человека, у которого сердце такое же большое, как и кулаки, — нашего кандидата, полковника Сина Коуртни!
