Итак, докладная записка Рамона получила куда больший резонанс, чем он ожидал. Ему предстояло отстаивать свою идею перед человеком, входившим в первую сотню наиболее влиятельных людей в Советском Союзе.
Алексей Юденич был маленьким и худощавым, но взгляд его пронизывал собеседника насквозь; в нем было нечто мистическое. Он быстро пожал Рамону руку и на мгновение пристально посмотрел ему в глаза, пока Бородин знакомил их; затем он уселся во главе стола и пригласил остальных занять места по обе его стороны.
– Ваша идея весьма оригинальна, молодой человек, – сразу приступил он к делу; употребленное им определение вовсе не означало комплимент. Юность ценилась в министерстве иностранных дел гораздо меньше, чем традиционная и многократно проверенная на практике политика. – Насколько я понимаю, вы предлагаете нам отказаться от многолетней поддержки освободительного движения в Южной Африке – в частности, от поддержки Африканского Национального Конгресса и Южно-Африканской коммунистической партии, и в целом от вооруженной борьбы в этом регионе.
– Прошу прощения, товарищ замминистра, – осторожно возразил Рамон, – но этого я не предлагал.
– Значит, я что-то не так понял. Разве вы не утверждали, что АНК оказался самой несостоятельной и неэффективной организацией в плане ведения партизанской борьбы во всей современной истории?
– Я попытался обосновать этот тезис, указать причины такого положения дел и способ исправить допущенные ошибки.
Юденич хмыкнул и перевернул страницу копии доклада Рамона, лежавшей перед ним.
– Продолжайте. Объясните мне, почему, с вашей точки зрения, вооруженная борьба в Южной Африке не может принести те плоды, что и, к примеру, в Алжире.
– Здесь есть принципиальные различия. Белые колонисты в Алжире, так называемые «черноногие», были французами, и от Франции их отделяла только узкая полоска Средиземного моря. У буров нет подобного пути для отступления. У них за спиной только Атлантический океан. Они вынуждены сражаться до последнего. Африка их родина.
– Согласен, – кивнул Юденич. – Продолжайте.
– Алжирских партизан из ФНО объединяли исламская религия и общий язык. Они вели священную войну, джихад. Напротив, черные африканцы не имеют перед собой столь вдохновляющей цели. Они говорят на разных языках, их раздирают межплеменные противоречия. К примеру, АНК является почти исключительно организацией племени коса, что автоматически оставляет за его бортом народ зулу, самый многочисленный и воинственный на юге Африки.
Юденич слушал его, не перебивая, в течение пятнадцати минут. Все это время его пронизывающий взгляд не отрывался от лица Рамона. Когда тот наконец закончил свою речь, он негромко спросил:
– Так что же вы предлагаете взамен?
– Не взамен. – Рамон решительно покачал головой. – Вооруженная борьба должна, вне всякого сомнения, продолжаться. В настоящее время на первые позиции в АНК выдвигаются новые люди, молодые, способные, преданные делу, такие, как Рейли Табака. От них можно в будущем ожидать больших успехов. Я же предлагаю дополнить эту борьбу экономическим давлением, организовать серию бойкотов, ввести международные санкции.
– Но у нас нет экономических отношений с Южной Африкой, – резко возразил Юденич.
– Мой план как раз и состоит в том, чтобы всю эту работу за нас проделал наш главный враг. Я предлагаю организовать в Америке и Западной Европе кампанию, направленную на разрушение южноафриканской экономики. Пусть наши противники сами вспашут поле и посеют семена революции. Мы же пожнем плоды их трудов.
– И как же этого достичь?
– Вы знаете, что у нас имеются обширные связи во влиятельных кругах демократической партии США. Мы имеем доступ к американским средствам массовой информации, причем на самом высоком уровне. Мы полностью контролируем такие организации, как НААКП и Трансафриканский фонд. Я предлагаю привлечь внимание всех американских левых к Южной Африке и апартеиду. Они уже давно думают, что бы могло их объединить. И мы им это предоставим. Мы превратим Южную Африку в важную внутриполитическую проблему самих Соединенных Штатов Америки. Черные американцы вмиг соберутся под знаменем борьбы с апартеидом, а демократическая партия последует за ними в погоне за голосами избирателей. Мы организуем выступления в гетто и студенческих городках Америки с требованиями жестких международных санкций, которые в конечном итоге подорвут экономический потенциал ЮАР и приведут к краху правящего режима, более не способного защитить себя и поддерживать боеспособность своих вооруженных сил. Затем настанет наша очередь вмешаться и поставить у власти послушное нам правительство.
На какое-то время в комнате воцарилось молчание; его собеседники словно бы пытались осознать столь захватывающие перспективы. Наконец Алексей Юденич прокашлялся и спокойно спросил:
– И сколько это будет стоить – я имею в виду в финансовом отношении?
– Миллиарды долларов, – заявил Рамон и, увидев, что Юденич нахмурился, тут же продолжил: – Миллиарды американских долларов, товарищ замминистра. Демократическая партия закажет для нас музыку, а американские налогоплательщики оплатят все расходы.
Юденич улыбнулся впервые за все время их беседы. Совещание продолжалось еще около двух часов; наконец Юрий Бородин нажал на кнопку звонка, и в комнату вошел его адъютант.
– Водки, – распорядился генерал.
Она выплыла на серебряном подносе в бутылке, покрытой инеем, только что вынутой из морозильника. Алексей Юденич произнес первый тост.
– За демократическую партию Америки! – Они дружно рассмеялись, осушили свои стаканы, пожали руки и похлопали друг друга по плечу.
Генерал Бородин незаметно придвинулся к Рамону Мачадо, так что они теперь стояли рядом, плечо к плечу. Смысл этого маневра не укрылся ни от одного из присутствующих. Он означал полную поддержку своего блестящего молодого сотрудника.
