— Тизамон, — пробормотал чуть живой от облегчения Стенвольд. Шпоры на левой руке мантида уперлись арбалетчику в горло, коготь на правой грозил растерзать всякого, кто подойдет близко.
— Убейте его, — приказал Хизес, но выполнять приказ никто не спешил.
— Ты что, не знаешь меня? А ты, Кенис? — Теперь и Стенвольд вспомнил, как зовут эту женщину. — Выходит, я зря отбил твоего сына у двух муравинов-наемников?
Женщина уставилась на него; хорошо, что мантид в отличие от Стенвольда почти не изменился с годами.
— Тизамон, — выговорила она позабытое имя. — Может, и зря. Он все равно погиб — у ворот, когда ваш хитрый план рухнул. Но ты его спас, да. Я помню.
Подпольщики, и без того растерянные, обнаружили у себя в тылу Танису со шпагой наголо, а где-то во мраке наверняка затаился Ахей.
— Я всегда был другом Минны, — начал сызнова Стенвольд, — и у меня здесь важное дело. Хотите помогайте, хотите нет, но выслушать-то вы можете?
Хизес, оценив обстановку, нехотя согласился.
Если бы Стенвольд знал, как легко эти трое проникнут в Минну, он послал бы их вместо себя. Тизамон решил действовать, как только стемнело, — ведь Стенвольд в конце концов велел ему поступать по своему усмотрению; и жукан вынужден был признать, что его друг принял правильное решение.
Под покровом ночи они перебрались через стену. Ахей, паря в воздухе, караулил, природная верхолазка Таниса скинула Тизамону веревку. Все про все стоило им пары минут и одного убитого часового.
Найти Стенвольда было и вовсе просто. Тизамон помнил старого Хокиака, и тот его тоже вспомнил. Поначалу старик кобенился, но память о былом и чары Танисы убедили его рассказать, куда отправились Стенвольд с Тото. После этого Тизамон и двое других, будучи (что уж тут отрицать), куда боевитее этих двух мирных граждан, поспели на место как нельзя более вовремя.
Стенвольд понимал, что должен сказать им спасибо, но слишком уж горько было сознаться, что он не так молод и не так ловок в этой игре, как ему верилось. Хизес убил бы их с Тото, не моргнув глазом, если б Тизамон не вмешался.
Группа «Красный Флаг» отвела их в еще более сомнительный квартал города. Осоиды запустили его и теперь расплачивались за свою небрежность: трущобы, как догадывался Стенвольд, стали настоящим оплотом сопротивления. Интересно, велики ли силы этого Хизеса?
В свое время Стенвольд, не сумев спасти Минну, стал на путь тайной войны. Сейчас он отгонял от себя мысли о новой попытке спасения города. Он здесь только ради Чи и Сальмы — и если учесть его прошлый опыт…
Но если он не предпримет что-то здесь и сейчас, очередным его провалом может оказаться Коллегиум.
Начав рассказывать, он почувствовал себя немного увереннее: все важное само собой укладывалось в слова.
Осоиды в Геллероне захватили его племянницу и еще одного студента. Есть сведения — тут Стенвольд, не удержавшись, взглянул на Ахея, — что их для допроса привезли в Минну. Ребят надо срочно спасать.
В Минне не доверяли небу, где все время сновали воздушные патрули, состоящие из осоидов и мушидов. Краснофлаговцы были подпольщиками в самом буквальном смысле; теперь они, в количестве примерно тридцати человек, заседали в подвале заброшенного склада у самой реки. Его сырые стены служили наглядным пособием по истории города: вверху традиционная миннская кладка из светлого камня, внизу древняя, непонятного происхождения. Город, стоявший когда-то на месте Минны, пал и был забыт еще до того, как осоиды начали тревожить своих соседей.
Почти все подпольщики, представленные здесь в более полном составе, были слишком молоды, чтобы помнить завоевание, но оккупационный режим познали на собственном опыте. В своем родном городе они росли гражданами второго сорта, но родители — те, что остались живы и не сидели в тюрьме, — воспитывали их патриотами. Хизес, хоть и считался руководителем, непререкаемым авторитетом не пользовался, и сейчас вокруг его речи тоже разгорелись дебаты.
К группе Стенвольда он вышел вместе с женщиной из полицейского корпуса — очень высокой, длиннолицей, коротко стриженной.
— Вам повезло, что у нас есть друзья среди вспомогалов, — сказал Хизес.
— Я уже заметил это и был удивлен, — признался Стенвольд.
— Никакого воображения у этих осоидов, — ухмыльнулся вождь. — На востоке у них в полиции служат миннцы, а сюда они привезли сайских кузнечиков. Им все равно, кто кого усмиряет, мы все для них грязь.
Стенвольд никогда не был в Са, но нескольких цикадонов знал. По природе своей это были мирные люди, становившиеся бойцами лишь в силу необходимости. Осоиды, как верно заметил Хизес, не особенно разбирали, на что лучше годятся покоренные ими народы.
— Чем сильней они на нас давят, тем крепче спаивают, — продолжал Хизес (этот лозунг он, видимо, повторял часто). — Эта женщина, Торан Аво — полицейский сержант. Давай скажи им сама.
— В дворцовой тюрьме сидят большей частью местные, иностранцы все на виду. Недавно туда привезли сразу трех: молодую жуканку, стрекозида из Сообщества и плясунью.
— Плясунью не знаю, а те двое, должно быть, наши. — Стенвольд невольно посмотрел на Ахея. Тот сидел, поджав ноги, на выпавшей из стены каменной глыбе и, в свою очередь, смотрел на него.
— Поможем друг другу взаимно, — вынес решение Хизес. — Нам тоже кой-кого надо спасти.
25
Когда обе ее лодыжки и одну руку прикрепили к столу, Чи извернулась и посмотрела на человека, затягивавшего ремни. Это был тот самый осоид, который привез их в Минну, и Чи со страху вдруг вспомнила его имя.
— Ааген! Вас ведь так зовут, верно? — Она старалась говорить твердо, но это плохо ей удавалось. Ааген, бросив на нее взгляд, затянул последнюю пряжку. — Тальрик говорил, вы механик… это правда? Вы не солдат? Я тоже училась на механика… — Чи дернулась в своих путах.
— Ясное дело, механик — кто же еще, — сказал он, глядя на нее с жалостью. Чи похолодела, услышав это. Ну конечно — для механика-осоида это такая же работа, как починить автомобиль или наладить насос. Тут тоже требуется техническая сноровка.
— Меня будут… пытать?
Ааген мялся и отводил взгляд, но она понимала, что это слабое проявление гуманности ее не спасет. Он подданный Империи и сделает все, что ему прикажут.
— Славно, Ааген, — произнес ненавистный голос: в комнату вошел Тальрик. — Говорил же я, что тебе придется заняться этим.
— Так точно, господин капитан.
— Что так кисло? Веселей! — Тальрик, похоже, забыл о своих ночных страхах — его переполняла энергия. — Выйдите, — приказал он солдатам. — Это не для ваших ушей.
Они повиновались, хотя и не слишком охотно — хотели, вероятно, полюбоваться на пытки. Тальрик запер за ними дверь.
— Капитан, — выговорила Чи севшим от крика голосом, — не делайте этого.
Он вопросительно поднял бровь.
— Прошу вас. — Слезы навернулись ей на глаза. Ааген уже разворачивал брезентовый футляр с зондами и скальпелями. — Не надо. Вы же интеллигентный, цивилизованный человек.
— Я вижу, бунтарский дух вас покинул, Вершитель? — издевательски улыбнулся Тальрик. — Ушел в
