держать в клетке.
Это было все, что она смогла выжать из чепухи, которую нес мистер Зетис.
Казалось, это заставило мистера Зетиса расслабиться. Его стариковские губы скривились в подобие улыбки.
— Значит, ты со мной согласна, — сказал он.
— В том, что касается свободы, согласна, — ответила Кейт. — Временами я чувствую себя птицей, которая бьется в оконное стекло, потом отлетает и снова бросается вперед… Просто потому, что хочет вырваться из клетки.
В общем-то, это было правдой. Она испытывала подобные чувства… в Огайо. И толика правды в словах Кейт помогла убедить мистера Зетиса в ее искренности.
— Я не раз думал, что ты можешь быть второй, — пробормотал он, обращаясь к самому себе, и поднял глаза на Кейтлин: — Я с удовольствием побеседую с тобой, дорогая, — формальным тоном сказал он, будто эта заключительная фраза была частью некоего ритуала. — Уверен, Габриель рад, что ты присоединилась к нам.
Мистер Зетис как истинный джентльмен жестом пригласил Кейт первой занять место в лимузине.
Габриель мрачно смотрел на Кейт. Она его не убедила, и он совсем не был ей рад. Но когда Кейт села в машину, он равнодушно пожал плечами.
— Конечно, пусть едет, — сказал он. Мистер Зетис забрался в лимузин, они тронулись с места и поехали к мосту.
— А мы разве не заглянем сначала в институт? — спросила Кейт. — Я бы переоделась…
— О, ты убедишься, что в моем доме царит неформальная атмосфера, — сказал мистер Зетис и улыбнулся.
Они отъезжали все дальше от фиолетового здания института.
«Роб, — мысленно позвала Кейтлин и повторила с удвоенной силой: — Роб! Роб!»
В ответ до нее долетели только обрывки мыслей, она как будто слышала приглушенные голоса, но слов разобрать не могла.
«Габриель, помоги мне», — подумала Кейт, намеренно отвернувшись от него и глядя в окно лимузина.
Ей было страшно использовать телепатию в присутствии мистера Зетиса, но другого выбора не было. Она пыталась мыслью, как тараном, пробить стены Габриеля: «Надо сообщить ребятам, куда мы едем».
«Зачем?» — с убийственным безразличием поинтересовался Габриель.
«Потому что мы уезжаем с психом, который планирует неизвестно что с нами сделать, вот почему! Ты забыл о Марисоль? Просто помоги мне! Я не могу к ним пробиться!»
Габриель остался равнодушен к ее словам.
«Если бы он собирался отправить нас в кому, как Марисоль, то не повез бы в Сан-Франциско, — насмешливо ответил он. — И потом, все равно уже поздно. Мы слишком далеко отъехали».
Он был прав. Кейтлин неотрывно смотрела в окно, стараясь сидеть так, чтобы поза не выдавала ее напряжения.
«Никто тебя не приглашал, ты сама напросилась, — сказал Габриель, и в его словах не было ни намека на сочувствие, только холод и злость. — Не нравится — не ешь».
«Он меня ненавидит», — с тоской подумала Кейтлин и тоже окружила себя стенами.
У нее это получалось не так хорошо, как у Габриеля, но она старалась. В данный момент ей не хотелось иметь с ним ничего общего.
Темнело. Прохладный зимний вечер быстро вступал в права. Лимузин наматывал милю за милей на север, все дальше унося Кейт от Роба, ребят и института и приближая к чему-то неведомому.
Когда они въехали в Сан-Франциско, стало совсем темно и вспыхнула подсветка небоскребов. Почему-то город показался Кейтлин зловещим, может, потому что был таким красивым и привлекательным. Как будто его нарядили перед праздником. У нее возникло чувство, будто под симпатичным жизнерадостным фасадом что-то скрывается.
Они не стали останавливаться в городе. Лимузин направлялся в сторону холмов, украшенных нитями светящихся фонарей. Кейтлин поразилась, насколько быстро многоэтажные дома остались позади: теперь они двигались по тихим улочкам с частными домами. А потом расстояние между домами начало увеличиваться. Лимузин ехал через лес, и лишь изредка попадавшиеся на пути огни указывали на человеческое жилище. Они свернули на частную подъездную дорогу.
— Симпатичная хибара, — сказал Габриель, когда лимузин остановился напротив парадного входа в особняк.
Кейтлин не понравилась его интонация — слова прозвучали с издевкой, но в то же время бесстрастно и заговорщицки, словно мистер Зетис должен был оценить его шутку. Словно они сообщники и говорят на одном языке.
«А я нет», — подумала Кейтлин, но постаралась взять тот же тон, что и Габриель.
— Действительно, милый домик.
Мистер Зетис насмешливо посмотрел на нее из-под набрякших век.
— На сегодня все. Можешь отправляться домой, — бросил он шоферу, когда они вышли из машины.
У Кейтлин сердце разрывалось, когда она смотрела вслед уезжавшему лимузину. Не то чтобы она тосковала по шоферу, с которым прежде только здоровалась, просто он был единственной ниточкой, связывавшей ее с… нормальными людьми. Теперь она осталась наедине с мистером Зетисом и Габриелем, который, казалось, на дух ее не переносил.
— Как видите, я живу очень просто, — говорил мистер Зетис, поднимаясь по окруженной колоннами лестнице к двери. — Ни слуг, ни даже шофера, но я обхожусь.
Он открыл дверь, и два ротвейлера — Принц и Барон — радостно бросились ему навстречу. Мистер Зетис угомонил их одним взглядом. Псы успокоились, но, когда мистер Зетис повел гостей в дом, потрусили следом. Их присутствие не сделало Кейтлин ни счастливее, ни спокойнее.
Мистер Зетис снял пальто и повесил настойку. Под пальто на нем оказался безупречный, но, пожалуй, старомодный костюм.
«И запонки из чистого золота», — отметила Кейтлин.
Изнутри дом производил не меньшее впечатление, чем снаружи. Мрамор и стекло. Толстые мягкие ковры и сияющее полированное дерево. Высокие потолки. Множество привезенных из-за границы и, очевидно, дорогих гравюр и ваз. Кейт предполагала, что все они были произведениями искусства, но некоторые почему-то вызывали у нее отвращение.
Габриель осматривал интерьер дома с таким выражением лица, которое Кейт не сразу смогла охарактеризовать. С таким выражением лица он… листал журнал о дорогих автомобилях. Это была не жадность — жадность слишком расплывчатое понятие. Габриель разглядывал окружавшие его предметы с определенной целью, его взгляд был внимательным и сфокусированным.
«Алчность, — подумала Кейтлин. — Вот что это такое. Он как будто планирует завладеть всем этим. Полон решимости добиться богатства».
Мистер Зетис улыбался. «Мне тоже все это должно нравиться», — решила Кейт и чуть прикрыла глаза.
Необходимо было притворяться перед мистером Зетисом, пока он не отпустит их домой. Когда они только приехали, Кейт подумала, что стоит воспользоваться возможностью и добыть побольше информации о хозяине дома, но теперь она просто надеялась пережить все, что он намерен им преподнести, и вернуться в институт.
— Это мой кабинет, — сказал мистер Зетис, приглашая их в одну из комнат. — Большую часть времени я провожу здесь. Почему бы вам не присесть?
Кабинет был обшит панелями темного дерева, кожаные кресла поскрипывали, когда в них садились. По стенам висели картины в позолоченных рамах, на картинах — лошади и охота на лис с гончими. Темно- красные шторы не пропускали свет, а на всех лампах были абажуры цвета ржавчины. На камине стоял бюст какого-то мужчины, а на полу — скульптура женщины, с виду иностранки.
