– Да, весь лес живет в страхе. Когда он выходит на охоту, все живое разбегается по норам.
– Ну так ведите меня к нему! – воинственно воскликнул я, опьяненный небывалым приливом сил.
Дорога была испещрена оврагами, цветущими, светлыми, заросшими ежевикой, в одном из них протекал ручей, похожий на тот, где был Источник.
– Вы расскажете мне о том, как добраться до какого-нибудь порта, откуда можно переплыть на Медовый Остров? – спросил я дриад.
Лие пожала плечами. Стрекоза сказала:
– Мы не знаем людских дорог и жилищ. Лишь о лесных путях мы можем поведать тебе, но на Остров нашим лесом не добраться.
– Об этом я и сам догадался.
– Неужели ты отправишься дальше, невзирая на то, что существо, преследовавшее тебя, так и не объявилось? Оно явно выжидает где-нибудь, когда ты останешься один, чтобы снова напасть.
– А не почудилось ли вам это существо? – спросил я. – Лес полон чудовищ и всяких странных существ. Разве вы, дриады, боитесь их?
– Лес полон чудовищ, – согласилась Золотая Пчелка. – Мы не боимся лесных существ. Но то, что за тобой гналось, не из наших земель. Мы ничего не знаем о нем. Весь лес содрогнулся от ужаса.
– Но теперь лес не содрогается, значит, оно куда-то делось.
– Да, сейчас, кажется, его нет в лесу.
– Значит, мне самое время уходить, – заявил я. Наконец дриады боязливо остановились и, указывая путь тонкими пальчиками, сказали хором:
– Туда иди!
Я пошел в указанном направлении. Преодолев еще один овраг и поднявшись по его крутому склону наверх, я уловил еще не отчетливо новый запах. Добравшись до Медвежьего Оврага, я достал Меч и начал аккуратно пробираться по склону. Спуск был пологим, земля изрыта, деревья ободраны, кусты обломаны. К стоящему здесь смраду прибавился запах гнили. Среди пожухлой травы, покрывавшей дно оврага, виднелись обглоданные останки животных. При моем появлении в воздух взлетели несколько птиц.
Первая же куча экскрементов, попавшаяся мне на пути, подтвердила мои предположения о сущности местного чудища. Дальше в зарослях бурелома, среди спутанных веток был проложен широкий ход, в конце которого чернел вход в медвежью берлогу. Останки медведя попались мне раньше, на спуске в овраг. Я прошел к берлоге, не обращая внимания на цеплявшийся к одежде гнилой репейник, и принюхался. Исходившая из лаза вонь убедила меня в моих догадках. Я убрал Меч за ненадобностью в ножны.
– Мохх! – заорал я. – Так это ты пугаешь здесь местных девушек и выдаешь себя за дракона?
В берлоге произошло шевеление, будто кто-то собирался ее разворотить, и из нее высунулась заспанная морда моего угаса. Он шумно вздохнул, изумленно моргая желтыми глазами.
– Иди сюда, Мохх, – позвал я, – дракокозел ты этакий.
Угас с радостным воплем, похожим на предсмертный вой раздавленного бегемота, помчался ко мне. Он сбил меня с ног и придавил своим грузным телом к земле. Обдав меня смрадным дыханием, он начал лизать мое лицо широким горячим языком. Нет нужды говорить, что я был весь вымазан вонючей слюной любвеобильного Мохха.
– Мохх, Мохх, мой верный друг, – я отпихивался кулаками от его попыток раздавить меня. – Ну же, перестань, я тоже очень рад встрече.
Выбравшись из-под угаса, я начал осматривать его. Он был ужасно грязным, но при этом вовсе не походил на оголодавшее животное. А еще говорят, что угасы не выживают без хозяина.
– Ну и разжирел же ты, дружище! – Я похлопал угаса по чешуйчатой морде. – Сразу видно, что жил вольной жизнью, жрал все подряд, да? Ну, ничего, я-то твои телеса растрясу. Мы с тобой очень торопимся. У нас совсем мало времени, и уж точно нет его для охоты.
Угас подозрительно засопел, уткнувшись мордой мне в плечо. Из его желтых драконьих глаз покатились крупные слезы. Мне не хватало только утешать плачущего дракона.
– Да ладно, Мохх. Ты молодец. И как ты только добрался сюда, малыш?
Я влез на угаса и направил его вниз по оврагу к реке. Мохх оказался слишком грязен даже для меня. Угас неодобрительно фыркал, лезть в воду он не хотел. Но я заставил искупаться это грязное животное, несмотря на его нелюбовь к воде.
Я был безмерно рад встрече с угасом. Угрызения совести за брошенного друга мучили меня не так часто, но все же я опасался, что Мохх пропадет без меня. Поскольку питаются эти твари только свежим мясом, а охоте они не обучены, то их пропитание полностью зависит от хозяина. Не секрет, что в основном их рацион составляли пленные и убитые враги. Можно себе представить, какова была бы реакция римлян, вздумай мой угас искать себе пищу в их селениях. Длинный шип на лбу угаса, напоминающий рог, видимо, и вызвавший у Стрекозы ассоциации с единорогом, позволял ему защищаться. Острые клыки и когтистые лапы тоже могли служить их обладателю в бою, а чешуя делала угаса неуязвимыми для стрел. Но крепкое копье или хороший удар меча способны пробить их броню. Конечно, можно рассчитывать на то, что с непривычки люди больше пугаются этих дракоконей, чем рвутся в бой с ними. Но, все же, учитывая недалекий ум угаса, если им не правит хороший наездник, он легко может стать добычей сильного воина. !
Каким образом моему угасу удалось выбраться из римских земель и преодолеть непроходимые горы, трудно себе представить. Разве что правду говорят, и угасы действительно могут путешествовать по Великому Пути между Мглистыми Камнями, и им не требуются жрецы, способные открывать проходы. Тогда можно предположить, что Мохх добрался до Мглистых Камней в долине реки Пад, через которые ушли наши войска, а вышел в этом лесу. Открывать Великий Путь угасы, может быть, и способны, но настраивать одну точку пространства на другую вряд ли. Так что можно считать везением, что Мохх не вывалился где-нибудь в Антилле, откуда ему уже никогда не добраться бы до Медового Острова.
Угасы способны развивать огромную скорость. Благодаря когтистым сильным лапам, они могут передвигаться по лесам и горам. И теперь Мохх не только облегчит и ускорит мой путь, неся меня на себе,
