животное. Ты, как трусливая лань, не годишься ни на что другое.
Морейн поежилась, ей и самой приходили в голову такие мысли, но она гнала их от себя прочь.
– Позволь мне остаться у тебя, хотя бы на время, – Морейн была уверена, что в лесу она не пропадет.
– А зачем ты мне здесь? По дому я справляюсь сама, помощники мне не нужны, только лишний рот.
– Ах, так! Лишний рот! – возмущенно вскричала принцесса. – Быстро ты позабыла, как мои родители кормили и поили тебя и давали тебе приют. – Увидев, что старуха хитро улыбается, принцесса спросила: – Зачем же ты впустила меня, да еще кормишь даром? Вон рыщут по лесу охотники, выдай меня им, может, они тебя и отблагодарят.
– Знаю я их благодарность, – презрительно сморщилась Веда.
– А ведь ты сама заманила меня сюда, – догадалась Морейн, вспомнив белую косулю, и, вцепившись в руку старухи, умоляюще проговорила: – Помоги мне, дорогая Веда.
– А-а-а, – обрадовалась старуха, – вот я и дорогой стала. Может, ты и на коленях меня попросишь? Небось твои коленки уже успели загрубеть и привыкнуть.
Морейн молчала, соображал, как ей надо себя вести с колдуньей, чтобы та помогла ей.
– Думай, думай, девочка, – угадала старуха ее мысли, – может, и помогу тебе, только помощь бывает разная. Вопрос в том, чего ты хочешь: просто выжить или у тебя имеются какие-то другие пожелания?
– Погадай мне, как в прошлый раз, – Морейн вспомнила о своих видениях, – я хочу знать, что меня ждет.
Веда расхохоталась:
– Ишь ты, какая хитрая. Да и что ты хочешь увидеть, а? Есть ли вообще у тебя будущее? Я гадать тебе не буду, но, если хочешь, можешь сделать это сама. Ты училась у хороши магов, неужели ты была настолько ленива, что ничего не запомнила? Выбери сама себе веточки для огня и бросай их в очаг, да будь внимательна, сосредоточься, – ворчливо добавила Веда, как в старые времена.
Морейн прошлась вдоль висевших веточек и принюхалась. Все еще обостренное чувство помогло ей найти по запаху нужные связки. Старуха погрустнела, задумалась, перебирая подол своего передника, что- то зашептала себе под нос. Морейн присела перед очагом на колени, аккуратно положила сладко пахнущие, засушенные связки можжевельника и полыни в огонь, плеснула жидкость из поданного Ведой кувшина. Жидкость полыхнула ярким пламенем, принцессе на мгновение показалось, что оно приняло форму двух быков, упершихся друг в друга рогами.
– Что это значит? – воскликнула Морейн.
– Смотри, не отвлекайся, потом поговорим, – буркнула старуха, неотрывно глядя в пламя. Морейн, как зачарованная, смотрела на пламя, которое взвилось, заполнив собой весь очаг, и расступилось, открыв для принцессы какое-то подобие стола, на котором, весь залитый кровью, лежал Бренн с закрытыми глазами. Морейн почувствовала ком в горле и уже сквозь слезы увидела, как пламя вновь воссоединилось и сколько она ни всматривалась в огонь, видений в нем больше не было. Она повернула заплаканное лицо к старухе.
– Опять ревешь, – усмехнулась та, – ну что из тебя за боец? Видно, и вправду придется тебе помочь бежать.
– Нет! – воскликнула Морейн. – Я передумала. я остаюсь. – Она посмотрела в смеющиеся глаза старухи и сказала: – дай мне приворотное средство!
Старуха потеряла на мгновение дар речи, а потом захохотала:
– Да ты, видно, совсем ослепла! Не знаешь, как он проявляет свою любовь? – Старуха усмехнулась. – Разве что дать тебе отвар для короля, а? Чтобы ты лучше выполнила поручение матери, послушное дитя. Небось дерущиеся быки в огне – это братья? Точно, тихоня? Такая невзрачненькая, а сумела поссорить двух лучших женихов в этих диких горах. – Веда противно захихикала. – Возьмешь средство для короля?
– Возьму, – мгновенно согласилась принцесса.
– Маленькая лгунья, – зло прошипела старуха, – я вижу тебя насквозь. Если ты намерена провести остаток жизни в объятиях этого кровавого чудовища, убившего твою семью, я ничем не смогу тебе помочь. Поняла?
– В пламени я видела его мертвым, что это значит? – спросила Морейн, стараясь делать равнодушный вид и не реагировать на оскорбления Веды.
– Не знаю, – покачала головой старуха, – не каждый лежащий в крови человек мертв. Но лучше бы это было так.
Морейн направилась к двери.
– Куда это ты? – спросила старуха, хватая Морейн за рукав.
– Ему нужна помощь, – ответила Морейн.
Веда покачала головой:
– Помощь нужна не ему, а тебе. Подумай хорошенько, Эринирская принцесса, чего ты хочешь. Отбрось шелуху, выбери из всех своих желаний одно – самое важное, самое значительное. Посоветуйся не только со своим маленьким, глупым сердечком, но и со своей головой. Спроси свою душу, какое предназначение начертано для нее Великой Богиней. Вспомни своего отца, своего брата, вспомни то, что говорила тебе перед смертью Эринирская королева. Подумай и скажи мне, чего ты хочешь, и я помогу тебе.
Морейн остановилась у двери в замешательстве, вспомнила, как уходил в последний бой Серасаф в помятых, облупившихся доспехах, как Белин изумленно вынул меч из тела Эринирской королевы, как стекали струи крови по волосам Бренна в недавнем видении. Изумруд во лбу Веды тускло мерцал, напоминая девушке о короне, которую носил ее отец, король Эохайд.
– Ты уже отказала мне в помощи, – наклонившись к старухе, проронила она.
И прежде чем Веда успела ей что-то ответить, Морейн резко развернулась и выскочила за дверь, не обращал внимание на кричащую ей что-то вслед старуху.
Веда вернулась в комнату и тихо позвала:
– Можешь выйти, Гвен, она ушла.
Пригнувшись под низкой притолокой, из внутренней комнаты вышел высокий человек, укутанный в плащ. Он сел на скамью и устало опустил голову.
– Что ты думаешь о ней, Гвен? – спросила Веда на удивление почтительным и ласковым голосом, какого Морейн от нее никогда не слышала.
– Она – человек, – грустно ответил Гвен, – нашей крови в ней мало.
– А что сказал Мидир? – последнее слово Веда произнесла с трепетом и безграничным уважением.
– Он не успел изучить Морейн, его спугнула внезапно появившаяся птица Поэннинского жреца, – ответил Гвен.
– Ты думаешь, она не справится?
– Не знаю. То, что дерево узнало ее, а Прен Дук открыл ей вход в наш мир, говорит о том, что она обладает силой. Но сила эта спрятана где-то глубоко, так глубоко, что сама Морейн о ней не знает. О каких глупостях вы с ней говорили? – Гвен вопросительно посмотрел на старуху. – Боюсь, все наши усилия будут напрасны. Трудно поверить, что она дочь Эохайда.
– Не суди ее слишком строго. Она измучена и напугана. И ты правильно заметил, она всего лишь человек, и то, что ты называешь глупостями – это обычные человеческие чувства, – мягко проговорила Веда, убирая со стола грязную посуду и ставя чистую для гостя. – Гвен, она женщина, а не воин, чего ты от нее хочешь, чтобы она рвалась в бои, как молодой конь?
– Увы, – вздохнул Гвен, – и это на нее мы возлагали столько надежд.
– Может быть, тебе стоило ей показаться? Ты наверняка смог бы повлиять на нее, – уважительно проговорила старуха.
– У меня еще будет такая возможность, – ответил Гвен. – Быть может, позже, когда ее глупые человеческие чувства сменятся боевым духом Туатов и желанием бороться.
– Что-то я с трудом представляю себе эту девочку, охваченную боевым духом, – покачала головой Веда. – Она не предназначена для боя.
– Если я не ошибся в ее силе, возможно, в нужный момент белая кровь сыграет свою роль и разбудит в ней дух нашего народа, – торжественно произнес Гвен. – Что ты видела в огне?
– Видения не очень ясные, из Морейн не выйдет предсказательницы. Но все же есть вероятность того,
