Бревер удивился. Потом на его лице появилось разочарование, почти сразу же сменившееся раздражением.
– Тогда зачем вы здесь? – спросил он.
– Обычно мы используем именно такую технику. На самом деле я занимаюсь ссудами. Иногда некоторые люди, которым требуется ссуда, не хотят, чтобы об этом знали его домашние.
– Но мне не нужен заем, мистер Хейс.
– Вы уверены?
– Совершенно уверен.
– А мы получили другие сведения.
– Я богатый человек. Я сам даю взаймы. И не беру ссуд.
– Неужели? А мы слышали, что у вас возникли проблемы с выполнением ваших обязательств.
Бревер не сразу понял, о чем идет речь. Потом на его лице появилось изумление. Он напрягся, щеки покраснели еще сильнее, и тут он обратил внимание на правый карман Ричера, в котором бугрился пистолет. Он опустил руку, схватил стоящий на столе маленький серебряный колокольчик и сильно его встряхнул. Раздался негромкий мелодичный звон.
– Мария! – закричал он, продолжая трясти звонок. – Мария!
Девушка вошла через ту же двустворчатую дверь и бесшумно приблизилась к Бреверу.
– Звони в полицию, – приказал Бревер. – Звони в «девять-один-один». Я хочу, чтобы этого человека арестовали.
Она колебалась.
– Идите и сделайте звонок, – сказал Ричер.
Девушка вышла в другую дверь, которая находилась за спиной у Бревера. Ричер успел увидеть, что там расположен кабинет Бревера. Служанка сняла трубку и несколько раз нажала рычаг – телефон не работал.
– Нет гудка, – крикнула она из кабинета.
– Спустись вниз, – сказал Ричер.
– Чего вы хотите? – спросил Бревер.
– Я хочу, чтобы вы выполнили постановление суда.
– Вы не банкир.
– Ваша способность к умозаключениям поражает.
– Так кто же вы такой?
– Парень, который хочет получить чек, – ответил Ричер. – На двадцать тысяч долларов.
– Вы представляете этих… людей.
Он попытался встать, но Ричер протянул руку и резко толкнул его в грудь, заставив сесть на место.
– Сидите спокойно, – сказал Ричер.
– Почему вы это делаете?
– Потому что я склонен к состраданию, – ответил Ричер. – В семье может произойти несчастье. Им предстоит очень трудная зима. Они на грани катастрофы. Никто не знает, когда мир вокруг них начнет рушиться. А я не люблю, чтобы люди так жили, кем бы они ни были.
– Если им что-то не нравится, пусть возвращаются в Мексику, откуда они к нам приехали.
Ричер с удивлением посмотрел на него.
– Но я говорю не о них. Речь идет о вас. О вашей семье.
– О моей семье?
Ричер кивнул.
– Если я на вас рассержусь, они все будут страдать. Автомобильная катастрофа, похищение. Вы можете упасть с лестницы, сломать ногу. Или ваша жена. Дом может сгореть. Серия несчастных случаев, следующих один за другим. Вы с ума будете сходить.
– Вам это не сойдет с рук.
– Однако пока мне все сходит с рук. И я могу начать прямо сейчас. С вас.
Бревер молчал.
– Дайте мне ваш кувшин, – сказал Ричер.
После коротких колебаний Бревер взял кувшин и молча протянул Ричеру. Изящная хрустальная вещица со сложными узорами. Возможно, «уотерфорд».[15] Он вмещал около кварты и стоил не менее тысячи долларов. Ричер взвесил его на руке и внимательнее пригляделся к содержимому. Лимонад. Затем он сбросил кувшин с балкона. Желтые брызги полетели во все стороны, послышался глухой звук удара.
– Упс, – сказал Ричер.
– Вас арестуют за нанесение материального ущерба, – угрюмо проговорил Бревер.
– Возможно, я начну с одного из ваших сыновей, – задумчиво сказал Ричер. – Выберу наудачу и выброшу с балкона, как этот чудный кувшинчик.
– Вас арестуют, – повторил Бревер.
– Почему? Если взглянуть на ваши действия, то вам закон не указ. Или это относится только к вам? Может быть, вы считаете себя особенным?
Бревер ничего не ответил. Ричер встал и сбросил с балкона стул, на котором сидел. Стул с грохотом ударился о камень и раскололся на куски.
– Отдайте чек, – сказал Ричер. – Вы можете себе это позволить. Вы богатый человек. Вы сами только что мне сказали.
– Это вопрос принципа. Им не следует здесь жить, – заявил Бревер.
– А вам следует? Почему? Они первыми пришли сюда.
– Они проиграли. Нам.
– А теперь проигрываете вы. Мне. Все движется по кругу.
Ричер взял со стола серебряный колокольчик. Вероятно, антикварный. Может быть, французский. Верхняя часть была украшена филигранью. Диаметр два с половиной дюйма. Ричер сжал его в кулаке. Колокольчик моментально потерял форму. Ричер сжал пальцы еще сильнее, колокольчик стал плоским. Наклонившись вперед, Ричер засунул изуродованную вещь в карман рубашки Бревера.
– Я могу проделать то же самое с вашей головой, – сказал Ричер.
Бревер молчал.
– Дайте чек, – спокойно продолжал Ричер. – Пока мое проклятое терпение не лопнуло.
Бревер молчал. Пять секунд. Десять. Потом вздохнул.
– Ладно.
Он направился в кабинет и подошел к письменному столу. Ричер последовал за ним и встал у него за спиной. Он не хотел, чтобы из ящика стола неожиданно появился револьвер.
– И пусть это будут наличные.
Бревер выписал чек. Он правильно написал дату и сумму, а потом поставил подпись.
– И вам будет гораздо лучше, если в банке со мной не станут играть в мяч.
– Не станут, – проворчал Бревер.
– В противном случае роль мяча исполните вы, прямо с балкона.
– Надеюсь, ты сгоришь в аду.
Ричер засунул чек в карман и спустился по лестнице вниз. Проходя мимо напольных часов, он наклонил их в сторону. Они с грохотом рухнули на пол, разбились и перестали тикать.
Двое мужчин незаметно покинули наблюдательный пост через три часа. Жара стала невыносимой. К тому же оставаться там не было ни малейшей необходимости. Они точно знали, что никто никуда не собирается уезжать. Старуха и ее сын большую часть времени оставались в доме. Девочка болталась вокруг конюшни, пока солнце не загоняло ее внутрь, однажды медленно побрела в дом – кухарка позвала ее поесть. Они решили прекратить наблюдение и уползли на север, а когда из дома их уже не могли увидеть, поднялись на ноги и зашагали по пыльной обочине дороги. Женщина в «форд-крауне» приехала за ними вовремя. В машине на полную мощность работал кондиционер. Мужчины сразу потянулись к бутылкам с
