сомнения был мертв, и Карла начала пронзительно кричать.
Когда она замолчала, мы сели на дне рва и стали решать, что делать. Я подумал: если мы вернемся домой и расскажем правду, все равно никто не поверит в несчастный случай. Представил себе, как люди станут говорить, будто мы с ним подрались, потому что он застукал меня со своей девушкой. Кроме того, я прекрасно понимал, что если полиция станет допрашивать Бурхардта, тот наговорит обо мне гадостей и скажет, будто это я убил паренька. И тут уж мне придется туго.
Короче, мы решили спрятать тело и сказать, будто ничего не знаем. Я знал, что там рядом есть муравейники. В буше их всегда полно. И это прекрасный способ избавиться от тела. Мне повезло — я быстро нашел большой муравейник. Муравьед проделал сбоку огромную дыру, я ее чуть-чуть расширил и положил туда тело. Потом прикрыл камнями и землей, а вокруг подмел ветками тернового дерева. Я думал, что замел все следы. Во всяком случае, собака, которую они привозили, ничего не учуяла. К тому же, на следующий день шел дождь, и мне это было на руку.
В следующие несколько дней полиция задавала нам вопросы, и другим людям тоже. Я сказал, что не видел паренька в тот вечер, Карла говорила то же самое. Она вообще пребывала в состоянии шока и вела себя очень тихо. Меня она больше не хотела видеть и почти все время плакала.
А потом Карла уехала. Перед отъездом сказала, мол, жалеет о том, что со мной связалась. Еще сказала, что ждет ребенка, но он не мой, а того парня, потому что к началу наших свиданий она уже была беременна.
И уехала. А через месяц уехал и я. Мне предложили стипендию в университете, Карла отправилась за границу. Возвращаться в ЮАР она не собиралась — не любила свою страну. Говорят, подалась в Зимбабве, в Булавайо, и там открыла маленький отель. Недавно я узнал, что она по-прежнему там. Один из моих знакомых был в Булавайо и мельком видел Карлу…
Доктор Ранта замолчал и посмотрел на мма Рамотсве.
— Это правда, мма, — закончил он. — Я его не убивал. Я рассказал вам правду.
Мма Рамотсве кивнула.
— Вижу, — сказала она. — Я могу отличить, когда вы лжете, а когда нет. — Помолчав, она добавила: — И ничего не скажу полиции. Я вам это обещала и сдержу слово. Но его матери я обязательно расскажу правду, предварительно взяв с нее то же обещание — не обращаться в полицию. Думаю, она согласится. Не вижу смысла в том, чтобы полиция снова занялась этим расследованием.
Доктор Ранта заметно успокоился. Враждебность исчезла, и он искал возможность заслужить расположение своей гостьи.
— А те девушки? — напомнил он. — С ними у меня не будет неприятностей?
Мма Рамотсве покачала головой.
— Нет, с ними не будет. Можете не волноваться.
— А как насчет того заявления? — спросил он. — От одной из них. Вы его уничтожите?
Мма Рамотсве встала со стула и направилась к двери.
— Насчет того заявления?
— Да, — кивнул доктор Ранта. — Заявления от девушки, которая лжет.
Мма Рамотсве открыла дверь и выглянула на улицу. Мистер Дж. Л. Б. Матекони сидел в машине и смотрел на открывшуюся дверь.
Она спустилась по ступенькам.
— Что ж, доктор Ранта, — тихо сказала она. — Я думаю, вы лгали многим людям, в особенности женщинам. А теперь случилось то, чего с вами раньше не случалось. Вас обманула женщина, и вы ей поверили. Конечно, вам это не понравится, но, может быть, вы наконец поймете, что это такое, когда вами манипулируют. Не было никакой девушки.
Она прошла по тропинке и вышла за ворота. Доктор Ранта стоял в дверях и смотрел ей вслед, но она знала, что он ничего не сделает. Когда пройдет злость, которую он наверняка сейчас испытывает, он будет ей благодарен за то, что она избавила его от угрызений совести из-за событий десятилетней давности. Впрочем, насчет совести мма Рамотсве не была уверена. Скорее всего, угрызения совести ему не свойственны.
А вот ее собственная совесть… Да, она солгала и решилась на шантаж. Но лишь для того, чтобы получить информацию, которую иначе бы не получила. И теперь ее снова беспокоил извечный вопрос о цели и средствах. Можно ли использовать запрещенные приемы, чтобы добиться правды? Жизнь очень сложна, и порой другого выхода нет. Она играла с доктором Рантой по его же правилам и победила, как когда-то победила и того жестокого колдуна. Увы, в нашем несовершенном мире это порой необходимо.
Глава 20
Булавайо
Встав пораньше, пока город еще дремал, а небо не просветлело, она выехала на своем маленьком белом фургончике на дорогу в сторону Франсистауна. Еще до того, как мма Рамотсве добралась до поворота на Мочуди, где дорога шла вниз, к верховью Лимпопо, солнце стало подниматься над деревьями, и через несколько минут мир осветился пульсирующим золотисто-желтым светом — холмы, верхушки деревьев, последняя осенняя трава вдоль дороги, даже пыль. Солнце, этот огромный красный шар, повисло над горизонтом, а потом раскинуло свои лучи над всей Африкой. Вернулись естественные дневные краски, и мма Рамотсве увидела вдалеке знакомые с детства крыши, осликов у дороги и домики, то там, то здесь разбросанные среди деревьев.
Это была сухая земля, но сейчас, перед сезоном дождей, она начала меняться. Первые благодатные ливни уже прошли. Огромные багровые тучи надвигались с севера и востока; дождь лил белесыми струями, как водопад, затопляющий землю. Почва, растрескавшаяся за месяцы засухи, проглатывала тонны воды, и за считанные часы этого ливня среди бурой травы проросли зеленые стебельки. Пересохшие канавы в мгновение ока наполнились грязно-бурой водой, русла рек снова ожили. Сезон дождей — это ежегодное чудо, позволяющее жизни сохраниться в засушливых районах, чудо, в которое приходится верить, ведь если дождей не будет, скот погибнет, как уже не раз случалось.
Мма Рамотсве любила дорогу на Франсистаун, хотя сегодня ей придется ехать на три часа дольше — через границу, в Зимбабве. Мистер Дж. Л. Б. Матекони не хотел ее отпускать, уговаривал остаться, но мма Рамотсве была непреклонна. Она взялась за это дело и доведет его до конца.
— Там опаснее, чем в Ботсване, — уговаривал он. — В Зимбабве все время что-нибудь случается. То война, то восстание, то еще какие-нибудь злоключения. Пикеты на дорогах. Грабежи. И тому подобное. А что если ваш фургончик сломается?
Да, ехать было рискованно, хотя ей не хотелось, чтобы мистер Дж. Л. Б. Матекони волновался. Но кроме твердого решения поехать было у нее и еще одно соображение: раз и навсегда дать ему понять, что она сама принимает решения. Ей не нужен муж, который вмешивается в работу «Женского детективного агентства № 1», иначе придется менять название на «Женское детективное агентство № 1 и муж». Мистер Дж. Л. Б. Матекони — прекрасный механик, но отнюдь не детектив. И дело было в… В чем? В проницательности? Или в интуиции?
Итак, поездка в Булавайо должна состояться. Она сама о себе позаботится. Очень часто люди, попавшие в беду, должны винить в этом только себя. Они едут туда, где им делать нечего; говорят незнакомым людям не то, что надо; не обращают внимания на предупреждения. Мма Рамотсве знала, как раствориться в окружающей обстановке. Умела поставить на место вспыльчивого юнца, возомнившего себя пупом земли, — таких она считала наиболее опасными людьми в Африке. Вооруженный юнец взрывоопасен; если задеть его за живое — а это проще простого, — последствия могут быть самые ужасные. Но если вести себя правильно, с уважением, как молодежь любит, можно легко справиться с ситуацией. И в то же время нельзя быть слишком уж покладистым — вас воспримут как объект самоутверждения. Тут все дело в том, чтобы разобраться в психологических нюансах ситуации.
Мма Рамотсве ехала по утреннему шоссе. К девяти часам она миновала Махалайпе, где родился ее отец, Обэд Рамотсве. Потом он переехал на юг, в Мочуди, в деревню, где жила ее мать, но его близкие
