словам, особой нежности никогда не испытывала.
– Да! – с энтузиазмом подхватил Светлов. – Вот именно! Надоело на рожу его постылую смотреть, да? Предположим, по заграницам раскатывать на мужнины деньги тоже надоело, и вообще она старается иметь с ним как можно меньше общего, у них даже спальни разные...
– Господи! – воскликнул Юрий, искренне пораженный, но отнюдь не тем фактом, что супруги Медведевы, оказывается, спят в разных комнатах. – Это-то ты откуда знаешь?
– Справки наводил, – самодовольно признался Светлов. – Пришлось, конечно, слегка потратиться, но зато результаты каковы! Пальчики оближешь!
– Пальчики облизывать негигиенично, – сказал Юрий. – Хоть у дочери своей спроси, ей в детском саду это наверняка объяснили. А ты только и можешь, что рассказывать ребенку, откуда игрушечные машинки берутся...
– Это к делу не относится, – сказал Светлов. – И вообще, ты все перепутал, я ей про собачек объяснял, а про машинки она уже сама скумекала. Ну, так что? Мы, значит, разобрались в том, почему богатая наследница и очень богатая жена вдруг бросила все и пошла работать, да?
– Предположим, – осторожно сказал Юрий, которому в словах Светлова и особенно в его тоне почудился какой-то подвох. – Ну и что?
– А то, психолог ты мой драгоценный, что теперь нам предстоит понять, почему она, такая уставшая от созерцания постылой физиономии нелюбимого супруга, устроилась работать его личным референтом!
– Что? – опешил Юрий.
– А что? – делано изумился Светлов. – По образованию она экономист, языки знает, компьютером владеет, и внешность у нее подходящая. Чем не референт? Четыре года отработала, если хочешь знать...
– Значит, твоя версия о том, что она ненавидит мужа и вышла за него нарочно, чтобы ему навредить, высосана из пальца, – упрямо сказал Юрий. – Спокойно! – воскликнул он, увидев, что Светлов хочет возразить. – Я знаю, что ты хочешь сказать. Но есть хоть одно реальное свидетельство того, что, работая в банке, она ему как-то напакостила? Молчишь? Не понимаю, почему непременно надо во всем обвинять женщин.
– А я не понимаю, почему ты не хочешь разуть глаза и посмотреть на то, что суют тебе прямо под нос, – сказал Светлов. – Я же ничего не утверждаю, я просто строю версии. Согласись, Марина Медведева идеально подходит под составленный тобой самим словесный портрет. Подробности той давней истории известны ей до мелочей, причины не любить друзей Тучкова у нее есть – ну, ладно, могли быть в том случае, если она действительно любила этого своего Тучу, – привычки и секреты Медведева и остальных она отлично знает, и денег у нее хватит на то, чтобы нанять хоть батальон киллеров... Под твое описание не подходит лишь то, что она женщина, а с женщинами ты у нас не воюешь. Но даже это говорит в пользу моей версии! В случае чего ее заподозрят самой последней, когда уже будет поздно...
– Ну, не знаю, – сказал Юрий недовольно.
– Так ведь и я не знаю! Но посмотри, как все складно получается. Девушка она умная, непростая и, решив отомстить, сразу же вырабатывает долгосрочный план – для начала черновой, в самых общих чертах, потому что на продумывание деталей времени у нее предостаточно, целых восемь лет. Чтобы быть как можно ближе к объектам своей мести, она выходит за одного из них замуж, а потом даже устраивается на работу в банк, которым ее муж руководит вместе со Шполянским. Это дает ей отличную возможность выведать все их секреты, узнать номера счетов, пароли все что угодно. Затем она увольняется из банка. Почему? Да потому, что уже узнала все, что хотела, и теперь может обирать банк, не выходя из дома, по Интернету. Деньги она перекачивает на номерной счет, а когда Тучков освобождается, она его прячет, убирает всех его обидчиков одного за другим, а потом бежит с любимым за границу и живет у теплого моря, не зная забот и проблем... Ее никто не ищет, потому что все, кто мог быть в этом заинтересован, умерли страшной смертью. Тучкова ищут, но не там, где он находится, а там, где его давно нет. Они меняют имена, обзаводятся новыми паспортами, покупают белоснежную виллу на берегу теплого моря и живут долго и счастливо, а потом умирают в один день... Как тебе версия?
– Это не версия, – угрюмо буркнул Юрий, – это целый роман. Дешевый, рассчитанный на экзальтированных домохозяек. Обратись с ним на телевидение, заработаешь кучу денег.
– Экий ты, право, упрямец, – раздосадовано сказал Светлов. – Ну, покажи мне человека, который лучше Марины Медведевой удовлетворял бы выдвинутым тобой самим требованиям!
– То, что мы его до сих пор не нашли, вовсе не означает, что его нет, – сказал Юрий. – А твоя сказочка про месть, рассчитанную на десять лет вперед, меня как-то не впечатляет. В жизни так не бывает, Дима. Не понимаю, ты что, «Графа Монте-Кристо» на днях перечитывал?
– Графа, говоришь? – потеряв терпение, переспросил Светлов. – Говоришь, не бывает? Ладно! – Он схватил трубку внутреннего телефона, ткнул пальцем в какую-то клавишу и отрывисто бросил в микрофон: – Зайди!
Через минуту дверь открылась, и в прокуренный кабинет вошла Лидочка Светлова, супруга господина главного редактора и журналистка вверенной ему газеты.
– Это что за тон? – возмущенно спросила она с порога и просияла, заметив Юрия: – Ой, Юрий Алексеевич, здравствуйте! Какими судьбами?
«Так я тебе и сказал, – подумал Юрий. – Если узнаешь, во что я опять втянул твоего драгоценного супруга, живо перестанешь улыбаться!»
– Здравствуйте, Лида, – сказал он, изображая улыбку. – Вот шел мимо, решил заглянуть, проверить, как у вас тут дела.
Господин главный редактор у него за спиной издал неопределенный звук, похожий на хрюканье.
– Да какие у нас тут могут быть дела, – махнула пухлой ладошкой Лидочка. – За новостями охотимся, вот и все дела. А...
– У нас к тебе вопрос, – перебил жену Светлов. – Мы тут поспорили, и нам нужен совет независимого эксперта. Если угодно, консультация...
– Я слушаю, – сразу сделавшись серьезной, сказала Лидочка. – Говори-говори, я сейчас.
С этими словами она обошла стол и с треском открыла фрамугу. В прокуренный кабинет потоком хлынул свежий воздух, заставив висевший под потолком табачный дым испуганно заклубиться.
– Ну, что у вас за глобальные проблемы? – спросила Лидочка и села, тепло улыбнувшись Юрию.
– Прекрати строить глазки этому неандертальцу, – строго сказал господин главный редактор, – он все равно ни черта не понимает в женской психологии. Вот скажи нам, вернее, ему: что бы ты стала делать, если бы кто-то из моих знакомых подставил меня, подвел под длительный срок тюремного заключения, а потом предложил тебе руку и сердце?
– Это смотря кто, – кокетливо сказала Лидочка.
– Ох, получишь ты у меня дома, – пообещал Светлов. – Я тебя серьезно спрашиваю!
– Серьезно? – Лидочка озабоченно нахмурила выщипанные в ниточку брови. Выглядело это довольно потешно, и Юрию стоило большого труда не улыбнуться. – Серьезно я о таких вещах стараюсь не думать, слишком уж это страшно, сразу плакать хочется. Не знаю... Убила бы, наверное.
– Ну-ну, – сказал Юрий. – Так уж сразу и убила!
– Да нет, конечно, не сразу. – Лидочка смешно наморщила лоб. – Сначала, наверное, попыталась бы добиться справедливости, доказать, что он ни в чем не виноват, что его подставили... А если бы не получилось, тогда, наверное, и вправду убила бы. Подобралась бы поближе, может быть, в самом деле, даже замуж вышла бы за того, кто это сделал, а потом... Сначала отравила бы жизнь, чтобы пожалел, что не его в тюрьму забрали, а потом убила бы.
– Ого, – сказал Юрий, стараясь скрыть за шутливым тоном замешательство, в которое его вверг ответ кроткой, безобидной, милой и приветливой со всеми без исключения Лидочки. – А с вами, оказывается, шутки плохи!
– Шутки со мной хороши, – встрепенувшись, будто после дурного сна, улыбнулась Лидочка. – Только какая же это шутка?
– Все, спасибо, ты свободна, – не скрывая торжества, сказал Светлов.
– По-моему, кто-то сегодня просто мечтает остаться без ужина, – куда-то в пространство задумчиво
