«Это может все усложнить», — подумал Ричер. Дальше в газете шел очередной рассказ о преступлении, содержащий некоторые новые факты и сведения о Джеймсе Барре. Ричер внимательно все прочитал. За несколько месяцев до случившегося сестра Барра уехала из дома брата, и журналист, похоже, счел, что это могло стать причиной явного ухудшения психики Барра.
Автобус покинул Блумингтон. Ричер сложил газету, прислонился головой к окну и принялся наблюдать за черной лентой дороги, влажной после недавно прошедшего дождя. Шоссе проносилось мимо него, и разделительная полоса вспыхивала, точно сигналы азбуки Морзе. Ричер не знал, что она хочет ему сказать, и не понимал ее послания.
Автобус въехал на крытую стоянку, и Ричер вышел на дневной свет, оказавшись в пяти кварталах к западу от места, где приподнятая над уровнем города автострада поворачивала за старое каменное здание. Он решил, что оно построено из известняка, который добывают в Индиане. Надежный, прочный материал. В здании мог размещаться банк или суд, а может быть, библиотека. За ним высилась башня из черного стекла.
Воздух здесь был прохладнее, чем в Майами, но город находился достаточно далеко на юге, и зима сюда еще не пришла. Значит, не придется покупать новую одежду из-за погоды. Ричер был в белых хлопчатобумажных брюках и ярко-желтой полотняной рубашке. Со времени покупки того и другого исполнилось три дня, и он решил, что они вполне прослужат ему еще один день. Затем он купит себе что- нибудь недорогое. На ногах у него были мокасины, без носков. Его костюм вполне годился для прогулок по набережной, но здесь выглядел несколько не к месту.
Ричер взглянул на часы. Двадцать минут десятого утра. Он постоял на тротуаре в облаке выхлопных газов, потом потянулся и огляделся по сторонам. Город был типичным провинциальным, не большим и не маленьким, не старым и не новым. Он не казался процветающим, но и не производил впечатления медленно умирающего. Наверное, у него была какая-то собственная история. Возможно, здесь раньше выращивали и продавали кукурузу и соевые бобы или табак. А может быть, торговали скотом. Тут наверняка были река и конечная станция железной дороги. И какое-нибудь производство.
К востоку от того места, где стоял Ричер, он разглядел впереди центр города. Дома там были выше и построены из камня и кирпича, а некоторые из дерева. Ричер пришел к выводу, что башня из черного стекла должна быть здесь главным городским сооружением. Иначе с какой стати ее поставили в самом центре?
Ричер направился прямо к башне, обратив в пути внимание на то, что повсюду ведутся строительные работы. Ремонт, восстановление, ямы в асфальте, кучи гравия, свежий бетон, медленно ползущие тяжелые грузовики. Он перешел улицу прямо перед носом одного из них и оказался у северной стены незаконченной пристройки к парковочному гаражу. Ричер вспомнил взволновавший его телевизионный репортаж Энн Янни, вновь посмотрел на гараж, а потом перевел взгляд на площадь, в центре которой виднелся обезвоженный декоративный пруд с грустно стоящим посередине него фонтаном. Между прудом и низкой стеной имелся узкий проход, куда близкие погибших на площади и просто горожане принесли в знак траура цветы со стеблями, обернутыми фольгой, фотографии под пластиком, маленькие детские игрушки и свечи. Дорожка была посыпана песком, видимо, чтобы не были видны пятна крови. Пожарные машины обычно возят с собой ящики с песком для посыпки мест преступлений и несчастных случаев. А также лопаты из нержавеющей стали, чтобы убирать остатки тел. Ричер снова посмотрел на гараж, расположенный, по его расчету, меньше чем в тридцати пяти ярдах от площади. Очень близко.
Он стоял не шевелясь. На площади царила тишина. Весь город словно замер. Точно тело, временно парализованное после сильного удара. Площадь стала эпицентром этого удара, нанесенного именно здесь. Она напоминала черную дыру, густо насыщенную эмоциями, не имеющими выхода.
Ричер продолжил свою прогулку. Старое здание из известняка оказалось библиотекой. «Это хорошо, — подумал он. — Библиотекари — прекрасные люди. Они обычно отвечают на вопросы». Он поинтересовался у встречных, где находится офис окружного прокурора, и грустная тихая женщина объяснила ему, как его найти. Идти оказалось недалеко. Город был небольшим.
Он прошел на восток мимо нового офисного здания, на котором висела вывеска, сообщавшая, что в нем находится Отдел транспортных средств, а также Центр по комплектованию вооруженных сил личным составом. Дальше начинался квартал магазинов, а за ним высилось новое здание суда. Простое, с плоской крышей, выстроенное по стандартному проекту, но украшенное дверями из красного дерева и стеклами с рисунком. Такой вполне могла быть и церковь какого-нибудь редкого культа, посещаемая щедрыми, но небогатыми прихожанами.
Ричер миновал главные двери для посетителей, а обойдя квартал, вышел к офисному крылу и отыскал дверь с табличкой «Окружной прокурор». Ниже, на отдельной табличке, стояло имя: «Родин». «Выборное должностное лицо, — подумал Ричер. — Отдельная табличка нужна, чтобы сэкономить деньги, когда хозяин кабинета меняется в ноябре каждые пару лет». Инициалы Родина были А. А. И еще у него имелась степень доктора права.
Ричер отворил дверь и обратился к секретарше, сидевшей за столом у входа, сказав, что хочет поговорить с А. А. Родиным.
— О чем? — спокойно и вежливо спросила секретарь, женщина среднего возраста, ухоженная, в чистой белой блузке.
Она выглядела так, будто всю жизнь проработала секретарем. Похоже, она опытный чиновник и ужасно занятый. Казалось, на ее плечах — заботы всего города.
— Касательно Джеймса Барра, — сказал Ричер.
— Вы репортер? — спросила секретарь.
— Нет, — ответил Ричер.
— Могу я сообщить мистеру Родину, как вы связаны с этим делом?
— Я был знаком с Джеймсом Барром в армии.
— Видимо, это было довольно давно.
— Давно, — не стал спорить Ричер.
— Назовите, пожалуйста, ваше имя.
— Джек Ричер.
Секретарь набрала номер телефона и заговорила, как понял Ричер, с другим секретарем, потому что о Родине и о нем она говорила в третьем лице, словно оба являлись абстракцией: «Он может поговорить с мистером Родиным о деле? Не о деле Барра. Просто о деле». Разговор продолжался некоторое время. Затем секретарь прижала телефонную трубку к груди.
— У вас есть информация? — спросила она.
«Секретарша наверху, наверное, слышит, как бьется твое сердце», — подумал Ричер.
— Да, — сказал он. — Информация.
— Из армии? — спросила она.
Ричер кивнул. Секретарь снова приложила трубку к уху и продолжила разговор, который оказался довольно длинным. У мистера Родина были весьма надежные стражи, охранявшие его покой, в чем Ричер ничуть не сомневался. Никто не мог пройти мимо них без веской и уважительной причины. Это тоже не вызывало у Ричера ни малейших сомнений. Он взглянул на часы. Девять сорок утра. Впрочем, учитывая все обстоятельства, он особенно не спешил. Барр — в коме. С прокурором Родиным можно встретиться завтра. Или послезавтра. А можно добраться до него через копа, если понадобится. Как того зовут? Кажется, Эмерсон? Секретарь повесила трубку.
— Пожалуйста, поднимитесь наверх. Мистер Родин на третьем этаже.
«Мне оказали честь», — подумал Ричер. Секретарь написала его имя на гостевом пропуске и убрала в пластиковый кармашек, который Ричер прикрепил к рубашке и направился к лифту. Поднялся на третий этаж — с низкими потолками и внутренними коридорами, освещенными флуоресцентными лампами. Три двери из крашеного камышита были закрыты, двухстворчатая дверь из лакированного дерева — открыта. За ней сидела еще одна секретарша. Второй страж ворот. Она оказалась моложе той, что охраняла вход внизу, но явно обладала большей властью.
— Мистер Ричер? — спросила она.
Он кивнул, секретарь встала из-за стола и повела его в сторону кабинетов с окошками в дверях. На
