– В качестве кого?
– Чаще всего был вратарем, – Аркадию не к чему было хвастаться перед Борей спортивными заслугами.
– Вроде меня. Самое лучшее место. Следишь за игрой, видишь атаку, учишься предвидеть. Вся игра сводится к паре ударов по мячу. Но если вступаешь в игру, то забудь обо всем, так? Будешь думать о себе – обязательно получишь травму. Понятие «играть» означало для меня «посмотреть мир». Я не понимал, что такое еда, пока не побывал в Италии. Я и сейчас иногда сужу международные встречи, просто ради того, чтобы хорошо поесть.
«Что касается Бори, то „посмотреть мир“ – это сказано слишком слабо», – подумал Аркадий. Губенко вырос в Долгопрудном, в «хрущевке». В русском языке имя Хрущев созвучно слову «трущобы». Боря, выросший на щах и не мечтавший о большем, вдруг – на тебе! – рассуждает об итальянских ресторанах.
Аркадий спросил:
– Что, по-вашему, случилось с Руди?
– Я думаю, что гибель Руди – национальное бедствие. Он был единственным настоящим экономистом на всю страну.
– Кто его убил?
Не задумываясь, Боря ответил:
– Чеченцы. Махмуд – это бандит, не имеющий представления о западном образе жизни и о деловых операциях. Дело в том, что он никому не дает развернуться. Чем больше страха, тем лучше – неважно, что это губит рынок. Чем больше неуверенности вокруг, тем сильнее чеченцы.
На верхнем ярусе японцы одновременно ударили по мячам и возбужденно завопили: «Банзай!».
Боря улыбнулся и указал на них клюшкой.
– Летят из Токио на Гавайи поиграть с недельку в гольф. Ночью придется их выставить отсюда.
– Если чеченцы убили Руди, – сказал Аркадий, – то им было не миновать Кима. При всей его репутации – мускулы, боевое искусство и все такое прочее – вряд ли он служил хорошей защитой. Когда ваш лучший друг Руди искал телохранителя, не советовался ли он с вами?
– Руди возил с собой кучу денег и беспокоился о своей безопасности.
– А Ким?
– Заводы и фабрики в Люберцах закрываются. Трудность взаимодействия со свободным рынком, как говорил Руди, заключается в том, что мы производим дерьмо. Когда я предложил Руди Кима, то считал, что оказываю обоим услугу.
– Если найдете Кима раньше нас, что станете делать?
Боря поднял клюшку и сказал, понизив голос:
– Позвоню вам. Непременно. Руди был мне лучшим другом, и я думаю, что Ким помог чеченцам. Но не надейтесь, что я ради примитивной мести поставлю под угрозу все то, чего я достиг. Это отсталый взгляд на вещи. Мы должны стараться не отстать от остального мира, иначе нас оставят в хвосте. Будем сидеть в пустых домах и помирать с голоду… У вас есть карточка? – неожиданно спросил он.
– Партбилет?
– Мы собираем визитные карточки и раз в месяц тянем жребий, кто угощает хорошим виски, скажем, «Чивас Регал», – Боря едва сдержал улыбку.
Аркадий чувствовал себя дураком. Не просто дураком, а отставшим от жизни, неосведомленным идиотом.
Боря положил клюшку и гордо повел Аркадия к буфету. На стульях, обитых в цвета «Мальборо» – красный и черный, – сидела еще одна компания японцев в бейсбольных шапочках и американцы в туфлях для гольфа. Аркадий догадывался, что Боре хотелось в точности воссоздать атмосферу зала ожидания в аэропорте, привычное окружение путешествующего по свету бизнесмена. Чтобы они, прибыв из Франкфурта, Сингапура или, например, Саудовской Аравии, чувствовали себя уютно. Телевизор в баре был настроен на канал Си-эн-эн. Забитый снедью буфет предлагал копченую осетрину, форель, красную, черную и баклажанную икру, немецкий шоколад и грузинские сладости в окружении бутылок шампанского, пепси, перцовки, лимонной водки и пятизвездочного армянского коньяка. От дразнящего запаха снеди у Аркадия закружилась голова.
– Мы также проводим вечера караоке, соревнования по паттингу и вечеринки для служащих компаний, – сказал Боря. – Никаких проституток. Все благопристойно до крайности.
Как и сам Боря? Этот человек не только прошел путь от футбола до мафии, но и сделал второй, еще более высокий скачок – он поднялся до предпринимателя. То, как заграничный свитер облегал его плечи, как он уверенно смотрел, как непринужденно жестикулировал ухоженными руками, – все говорило: перед вами бизнесмен.
Боря сдержанно, по-хозяйски сделал знак рукой, и официантка в форменном платье тут же вышла из-за стойки и поставила перед Аркадием тарелку с серебристой селедочкой. Казалось, рыбки оживут под его взглядом.
Боря спросил:
– Не забыли еще неотравленную рыбу?
– Помню с трудом, спасибо, – Аркадий выудил из пачки последнюю сигарету. – Откуда получаете?
– Как и все: покупаю одно, меняю на другое.
– На черном рынке?
Боря кивнул:
