– Напрямую. Руди говорил, что нет ни одного колхоза или рыболовецкой артели, которые не были бы готовы торговать, если предложить им что-нибудь получше, чем рубли.
– Руди говорил, что можно предложить?
Боря в упор посмотрел в глаза Аркадию:
– Руди начал как болельщик. Под конец он стал для меня старшим братом. Давая советы, он просто хотел помочь мне. Я думаю, это не преступление.
– Смотря какие советы, – Аркадий хотел посмотреть, какова будет реакция.
Борины глаза были чистыми, как у младенца. Ни тени смущения.
– Руди постоянно говорил, что законы не надо нарушать, их нужно просто переписывать заново. Он смотрел вперед.
– Знаете Аполлонию Губенко? – спросил Аркадий.
– Моя жена. Знаю ее хорошо.
– Где она была в ту ночь, когда погиб Руди?
– Какое это имеет значение?
– На толкучке, примерно в тридцати метрах от того места, где погиб Руди, стоял «Мерседес», зарегистрированный на ее имя.
Боря несколько помедлил с ответом, затем бросил взгляд на телевизор: по пустыне катился американский танк.
– Она была со мной. Мы были здесь.
– В два часа ночи?
– Я часто закрываю после полуночи. Помню, что мы поехали домой на моей машине, потому что ее машина была в гараже на ремонте.
– У вас две машины?
– На двоих с Полли у нас два «Мерседеса», два «БМВ», две «Волги» и «Лада». На Западе вкладывают деньги в ценные бумаги. А у нас – в автомобили. Беда в том, что, как только в гараже появляется приличная машина, ее непременно кто-нибудь да позаимствует. В общем, я постараюсь узнать.
– Вы уверены, что жена была с вами? В машине видели женщину.
– Я с уважением отношусь к женщинам. Полли – самостоятельный человек, она не обязана отчитываться передо мной за каждую секунду своего времени, но в ту ночь она была со мной.
– Кто-нибудь видел вас здесь?
– Нет. Секрет бизнеса состоит в том, чтобы держаться поближе к кассе и запираться на замок.
– Оказывается, у бизнеса много секретов, – заметил Аркадий.
Боря наклонился вперед и развел руками. Хотя преуспевающий бизнесмен был мужчиной внушительных размеров, Аркадий поразился, насколько широко он развел руки. Аркадий помнил, как Боря, играя за ЦСКА, вызывал рев трибун, когда брал пенальти.
– Ренко, – тихо произнес Борис.
– Да?
– Я не собираюсь убивать Кима. Это ваша забота. Если хотите сделать полезное людям, убейте и Махмуда.
Аркадий посмотрел на часы. Восемь часов вечера. Он уже пропустил первую передачу. В голову полезли всякие мысли.
– Нужно ехать.
Боря проводил Аркадия до двери. По пути сделал еще один, незаметный, знак. Официантка догнала их, держа в руке две пачки сигарет, которые Боря сунул Аркадию в карман пиджака.
Между столами пробирались мать с дочкой. Одинаково тонкие черты лица, серые глаза. Женщина, слегка шепелявя, заговорила. Аркадий испытал облегчение, отметив этот маленький изъян.
– Боря, тебя ждет преподаватель.
– Тренер, Полли, тренер.
«…Вчера армянские националисты снова напали на подразделение советских внутренних войск. Убито десять военнослужащих и столько же ранено. Объектом нападения армян был склад, который они разграбили, захватив стрелковое оружие, мины. Были похищены танк, бронетранспортер, минометы и противотанковые орудия.
Верховный Совет Молдавии вчера объявил о своем суверенитете – через три дня после Верховного Совета Грузии».
Аркадий разложил на столе черный хлеб, сыр, чай и сигареты и сел напротив приемника, словно напротив собеседника. Ему следовало бы вернуться в квартиру Руди. Но нет, он, безвольный человек, тут как тут, к началу ее передачи. О каких бы ужасах она ни говорила, для него это не имело значения.
«Третий день подряд не прекращаются в Киргизии стычки между киргизами и узбеками. После того как узбеки овладели туристскими гостиницами и обстреляли из автоматов местных сотрудников КГБ, улицы Оша патрулируют бронетранспортеры. Число погибших во время беспорядков достигает двухсот человек. Выдвигается требование спустить воду из Узгенского канала для извлечения трупов».
