лицо, обрамленное прямыми темными волосами. Судя по тому, как распорядитель долго возился с зажигалкой, особого страха он у людей не вызывал.
– Сбились со счета? – спросил Аркадий.
– Счет автоматический, – ответил распорядитель.
Аркадий посмотрел на цифры на крошечном циферблате счетчика: 7950. Пятнадцать парусиновых мешочков были уже наполнены доверху и крепко завязаны. Оставалось пять пустых.
– Сколько стоит жетон? – спросил он.
– На доллар четыре жетона.
– Четыре на… Я не силен в математике, но, думаю, есть чем поделиться, – распорядитель при этих словах стал оглядываться, ища помощи. – Шучу, шучу, – успокоил его Аркадий.
Яак сидел в дальнем конце бара, посасывая кубики сахара и беседуя с Юлией, элегантной блондинкой, разодетой в кашемир и шелка. Рядом с кофеваркой лежала пачка «Ротманса» и раскрытый номер «Элле».
Он подвинул подсевшему Аркадию кубик сахара.
– Бар валютный, рубли не берут.
– Давайте я заплачу, – предложила Юлия.
– Не хотим пачкаться, – ответил Яак.
Она хрипло засмеялась в ответ.
– Помню, что и я так говорила.
Яак и Юлия когда-то были мужем и женой. Они познакомились на работе, так сказать, и влюбились друг в друга – не такая уж неожиданность при их занятиях. Со временем то ли она нашла себе дело покрупнее, то ли он. Кто теперь разберет? Под плакатами, рекламирующими испанский коньяк, на буфетных полках стояли блюда с пирожными и бутербродами.
«Интересно, – подумал Аркадий, – из чего этот сахар? Из импортного кубинского тростника или из простой советской сахарной свеклы?» Так недолго было стать и гурманом. Австралийцы и американцы, сидящие у стойки бара, обменивались монозаписями. Немцы за столиками по соседству упаивали проституток сладким шампанским.
– Ну и как они, туристы? – спросил Аркадий Юлию.
– Ты хочешь сказать, какие там у них особые фокусы?
– Они ведь разные.
Она позволила ему дать прикурить и затянулась, задумавшись. Потом медленно закинула ногу на ногу и отвела взгляд.
– Скажем, я специализируюсь на шведах. Они холодные, но чистые. К тому же они постоянные клиенты. Другие девушки специализируются на африканцах. Было одно-два убийства, но вообще африканцы добрые и благодарные.
– А американцы?
– Американцы пугливы, арабы слишком волосатые, немцы – народ шумливый.
– А как насчет русских? – спросил Аркадий.
– Русских? Мне жалко русских мужиков. Ленивые, ни на что не годные, постоянно пьяные.
– А в постели? – спросил Яак.
– О том и говорю, – сказала Юлия. Она посмотрела вокруг. – Это место невысокого класса. А знаете, что на улице работают пятнадцатилетние девчонки? – спросила она Аркадия. – По ночам девочки ходят по номерам, стучат в двери. Не верится, что Яак приглашал меня сюда.
– Юлия работает в «Савое», – пояснил Яак. – «Савой» – финское предприятие, совсем рядом с КГБ. Самая дорогая гостиница в Москве.
– А мне там сказали, что у них нет проституток, – улыбнулся Аркадий.
– Совершенно верно. Это девушки высшего класса. Во всяком случае, мне не нравится слово «проститутка».
Проституток высшего класса, работающих за твердую валюту, чаще всего зовут путанами. Аркадию показалось, что и это слово Юлии не нравится.
– Юлия – «секретарь со знанием языков», – сказал Яак. – К тому же хороший.
Человек в спортивном костюме положил на стул спортивную сумку, сел и заказал коньяк. Несколько пробежек, немного коньячку – вполне русский стиль. Кончики курчавых волос посетителя, длинных сзади и коротко подстриженных с боков, были выкрашены в блекло-оранжевый цвет. Сумка выглядела довольно тяжелой.
Аркадий следил за распорядителем при игральных автоматах:
– Похоже, ему невесело. Руди всегда присутствовал при подсчете. Если Ким убил Руди, то кто его защитит?
Яак зачитал из записной книжки:
– «Согласно показаниям администрации гостиницы, среднее поступление от десяти игральных автоматов, арендованных кооперативом „ТрансКом сервисиз“ у „Рекреативос Франко“, по отчетам составляет около тысячи долларов в день». Неплохо. Жетоны ежедневно пересчитываются и сверяются с показаниями счетчиков на задних стенках автоматов. Счетчики у монетоприемников заперты изнутри: только
