– Нет, – солгал Аркадий.
– Разговаривал ли он с проституткой? – спросил Майкл.
– Нет, – снова солгал Аркадий.
– Разговаривал ли он с какими-нибудь русскими, кроме вас? – спросил Майкл.
– Нет, – солгал Аркадий в третий раз.
– Почему вы расстались? – спросил Гилмартин.
– Потому что я хотел познакомиться с проституткой. Томми не захотел ждать.
Майкл спросил:
– Как вы вернулись в Мюнхен?
– Меня подобрал полицейский на обочине.
– Печальный случай для города, – заметил Гилмартин.
– Томми ни в чем не виноват, – убеждал Аркадий.
Майкл и Гилмартин молча обменялись взглядами – это был целый диалог. Потом директор поднял глаза и стал разглядывать небо.
– Шито белыми нитками.
– Если Ренко будет держаться этой версии, не так уж и плохо. В конце концов, он русский. Не будут же тягать его целый год. А потом учтите, что Томми ехал на восточногерманском «Трабанте», не очень надежной машине. На этом и будем стоять: машина оказалась ловушкой, – Майкл похлопал Аркадия по спине. – Возможно, вы чудом остались в живых.
– Потеря Томми, должно быть, большой удар, – сказал Аркадий Гилмартину.
– Точнее, личная трагедия. Он был не из тех, кто принимал решения. Исследовательская и переводческая работа, так ведь?
– Да, сэр, – ответил Майкл.
– Хотя и очень важная, – поспешил добавить Гилмартин. – Майкл знал русский лучше моего. Думаю, было бы справедливым сказать, что без наших умелых переводчиков русские сотрудники передрались бы между собой.
Внимание Гилмартина отвлекли другие заботы. Он показал кусачками на незавинченные болты, закатившиеся в складку схемы.
– Понимаете что-нибудь в спутниковых антеннах? – спросил он Аркадия.
– Нет.
– Боюсь, что при монтаже что-то поставил не так.
– Сэр, мы подумаем, как закрепить ее от ветра, проверим, проходит ли сигнал и не поврежден ли кабель, – заверил Майкл. – А так, кажется, сделано отлично.
– Ты так думаешь? – успокоившись, Гилмартин отошел назад, чтобы получше рассмотреть сооружение. – А знаете, будет еще убедительнее, если вынести стулья, и пусть люди сидят под зонтиком.
– Сэр, я не уверен, что вы действительно хотите, чтобы под микроволновым приемником пили пепси.
– Нет, – ответил Гилмартин. И почесав подбородок кусачками, добавил: – Разве только соседи.
Стас жил один… и не один. Находясь в прихожей, нельзя было не коснуться локтем Гоголя и Горького. В стенном шкафу обитали поэты от Пушкина до Волошина. Возвышенными думами Толстого были заполнены полки над шведской акустической системой, лазерным проигрывателем и телевизором. Всюду лежали горы годовых подшивок газет и журналов. «Малейшая оплошность, – подумал Аркадий, – и можно погибнуть под лавиной устаревших новостей, музыки, фантастики и романтической литературы».
– Мне не нравится считать это беспорядком, – сказал Стас. – Предпочитаю считать это полнокровной жизнью.
– Похоже на полнокровную жизнь, – согласился Аркадий.
– Чего не хватает в гостиницах, – заметил Стас, – так это души.
Лайка села у двери. Аркадий почти не видел ее глаз, скрытых под лохматой шерстью, но чувствовал, что она следит за каждым его движением.
– Благодарю, но мне нужно кое-куда съездить, – сказал он.
Оставшуюся после визита к директору радиостанции часть дня Аркадий следил за домом Бенца. Теперь уже смеркалось, и в комнате было почти темно. Он решил ездить на метро до закрытия или купить дешевый билет на первый утренний поезд и ожидать его на станции. Таким образом он станет скорее мигрантом, нежели бродягой. Он зашел к Стасу, чтобы только забрать вещи.
Из головы Аркадия никак не выходил один вопрос. Он напрашивался сам собой, и в конце концов Аркадий не удержался:
– А где остановился Макс?
– Не знаю. Выпьем на дорожку, – предложил Стас. – Кажется, тебе предстоит долгая ночь.
Не успел Аркадий возразить и, обойдя собаку, выйти за дверь, как хозяин сбегал на кухню и вернулся с двумя стаканами и запотевшей бутылкой водки.
