— Спенсер, я хочу, чтобы ты провел диагностику герметичности моего кабинета, — продолжал он. — Убедись в том, что система функционирует нормально.
Фэрли кивнул и отошел от экрана. Очень скоро он вернулся.
— Все в полном порядке, — сказал он. — Аппаратура работает в штатном режиме.
— Хорошо, — сказал Скоупс. — А теперь слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты проинструктировал Эндикота. Пусть разблокирует периметр вокруг штаб-квартиры и восстановит связь с остальными отделениями «Джин-Дайн». Я должен сделать сообщение для всех работников руководящего звена. Кроме того, свяжись с генералом Роджером Харрингтоном, Пентагон, кольцо Е, уровень три, секция семнадцать, по открытому каналу. Скажи ему, что я снимаю свое предложение и наши переговоры закончены.
— Я понял, — ответил Фэрли и немного помолчал, внимательно глядя в монитор. — С вами все в порядке, сэр? — спросил он.
— Нет, — ответил глава корпорации. — Случилось нечто ужасное. Мне необходима твоя помощь. Ты должен действовать без колебаний.
Секретарь кивнул.
— Здесь произошел несчастный случай, — сказал Скоупс. — Вирус Х-гриппа-II вырвался на свободу. Доктор Левайн и я заражены. Болезнь смертельна на сто процентов. Надежды на спасение нет.
На лице Фэрли ничего не отразилось.
— Мы не можем допустить, чтобы этот вирус вырвался наружу. Вот почему необходимо провести полную стерилизацию Октагона.
Секретарь снова кивнул.
— Я понимаю, сэр, — сказал он.
— Не думаю. Доктор Левайн и я стали носителями вируса. Он стремительно размножается в наших телах, пока мы разговариваем. Ты должен проследить за тем, чтобы после нашей смерти все было сделано правильно.
— Сэр! Как я могу…
— Заткнись и слушай. Если ты не выполнишь моих инструкций, умрут миллиарды людей. В том числе и ты.
Его собеседник ничего не ответил.
— Я хочу, чтобы ты поднял в воздух два вертолета, — продолжал Скоупс. — Один отправь в «Джин- Дайн» в Манчестере, где он возьмет десять двухлитровых канистр с «VXV-12». — Он сделал быстрый подсчет. — Объем этой комнаты около тридцати двух тысяч кубических футов. Поэтому нам нужно по меньшей мере шестнадцать тысяч кубов жидкого 1,2-цианофосфатола 6,6,6-триметилоксилатированного меркури-гексанохлорида. Второй вертолет может получить необходимые ингредиенты из нашего отделения в Норфолке. Перевозить их следует в запечатанных стеклянных контейнерах.
Фэрли поднял взгляд от стоящего рядом монитора.
— Цианофосфатол?
— Это биологический яд. Чрезвычайно эффективный. Он убьет все живое, находящееся в этой комнате. Несмотря на то что он хранится в жидкой форме, у него очень низкая точка испарения, и помещение быстро заполнится стерилизующим газом.
— А он не убьет?..
— Спенсер, мы уже мертвы. Именно по этой причине мне необходимы канистры с «VXV».
Фэрли облизнул губы.
— Мистер Скоупс. — Он сглотнул. — Вы не можете просить меня…
Он смолк.
Глава «Джин-Дайн» посмотрел на лицо Фэрли на огромном экране. Вокруг уголков рта появились капельки пота, а обычно безупречно уложенные седые волосы растрепались.
— Спенсер, сейчас мне нужна твоя верность, как никогда прежде, — спокойно продолжал Скоупс. — Ты должен понимать, что я уже мертвец. И самое большое одолжение, на которое ты сейчас способен, — не дать мне умереть от Х-гриппа-II. Нам нельзя терять время.
— Да, сэр, — сказал Фэрли, отводя взгляд.
— Надо доставить сюда все необходимое в течение следующих двух часов. Сообщи мне, когда оба вертолета благополучно приземлятся на крыше.
Владелец «Джин-Дайн» нажал на клавишу, и экран потемнел.
В комнате повисло напряженное молчание. Потом Скоупс повернулся к Левайну.
— Ты веришь в жизнь после смерти? — спросил он.
Левайн покачал головой.
— В иудаизме мы верим: значение имеет лишь то, что мы делаем при жизни. Мы достигаем бессмертия, проживая достойную жизнь и поклоняясь Богу. Дети, остающиеся после нас, и есть наше бессмертие.
— Но у тебя нет детей, Чарльз.
— Я всегда надеялся, что они у меня будут. И я старался творить добро, но мне не всегда это удавалось.
Скоупс ответил не сразу.
— Я презирал людей, верящих в загробную жизнь, — сказал он. — Считал это слабостью. А теперь, когда пришел час расплаты, сожалею, что не потратил время и не убедил себя в ее существовании. — Он опустил взгляд. — Было бы неплохо надеяться.
Профессор на мгновение прикрыл глаза и задумался. Затем он открыл их и посмотрел на собеседника.
— Шифропространство, — просто сказал он.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты запрограммировал людей из своего прошлого, и они живут там. Почему бы тебе не запрограммировать и себя? Тогда ты — или какая-то часть тебя — сможешь жить дальше, возможно, кто-то сумеет воспользоваться твоим умом и мудростью, общаясь с твоим виртуальным «я».
Глава «Джин-Дайн» хрипло рассмеялся.
— Боюсь, я не слишком привлекательная личность. И тебе это хорошо известно.
— Пожалуй. Впрочем, ты очень интересный и необычный человек.
Скоупс кивнул.
— Благодарю тебя за эти слова. — Он немного помолчал. — Заманчивая мысль.
— У нас есть два часа.
Скоупс слабо улыбнулся.
— Хорошо, Чарльз. Почему бы и нет? Но у меня есть одно условие. Ты также должен войти в мою программу. Я не уйду на остров Монеган один.
Профессор покачал головой.
— Я не программист, да и задача очень сложна.
— Тут нет проблемы. Я написал алгоритм, генерирующий персонажи. Он использует различные подпрограммы искусственного интеллекта, задающие вопросы, вовлекающие пользователя в короткий разговор. Кроме того, нужно пройти несколько психологических тестов, после чего алгоритм создает человека и внедряет его в мир шифропространства. Я придумал этот инструмент, чтобы населить остров различными людьми, но он вполне подойдет для нас с тобой.
Глава «Джин-Дайн» вопросительно посмотрел на собеседника.
— Может быть, ты расскажешь мне, почему усадьба так запущена, — ответил Левайн.
— Возможно, — сказал Скоупс. — А теперь за дело.
В конце концов Левайн решил, что хочет выглядеть похожим на себя: плохо сидящий темный костюм, лысая голова и неровные зубы. Он медленно поворачивался перед немигающей видеокамерой Октагона. Отснятый материал позволит создать несколько сотен образов высокого разрешения, после чего изображение профессора займет свое место на виртуальном острове Скоупса. В течение следующих девяноста минут компьютер задавал ему бесчисленные вопросы, которые касались его
