мирного контакта.
Действительность вновь внесла никем не предвиденные поправки. Ни одна из малых ракет-автоматов с приборами не смогла приблизиться к шаровидному телу. Пока до звездного пришельца, было далеко, ракетки отзывались на любую радиокоманду. Но едва расстояние сокращалось до девятисот-восьмисот метров, их отбрасывало прочь какое-то неведомое людям силовое поле. Ракеты- малышки втыкались в него, как в пружинную стенку, которая сначала гасила их скорость, а затем отшвыривала в сторону.
И опять было неясно, что за этим: нежелание или боязнь контакта?
Прошла неделя и другая. Истек месяц, а никаких обнадеживающих перемен не было. Звездный пришелец виток за витком опоясывал Землю. Ракеты сопровождения, не отставая и не опережая, мчались чуть позади него.
Все так же безуспешно бились о невидимую стенку ракеты-автоматы.
Радары на Луне, Марсе и на спутниках Юпитера настороженно обшаривали космос. За пределы Солнечной системы, были посланы скоростные станции-дозоры. Но пока не было ни одного тревожного сообщения. Если шаровидное тело возле Земли скрывает разведчиков, то пославшая его армада была еще вне досягаемости радарных волн. Если же в шаровом теле не враги, если там доброжелательные собратья по разуму, то как объяснить их странное поведение? Как восстановить доверие, подорванное трагедией в поясе астероидов, а после – стычкой возле девятнадцатого ликоса?
О ЧЕМ МОЖЕТ РАССКАЗАТЬ МЕЛОДИЯ?
Валентина вызвал по микростанции Акахата.
– Привет плывущему, – сказал он, шутливо намекая на их последний разговор. – Выглядишь ты прекрасно…
– Еще бы! – не без иронии отозвался Валентин, всматриваясь в зыбкий облик Акахаты, возникший в воздухе. – Прежде был старшим лейтенантом запаса, а теперь маршал, не меньше. Головокружительный взлет!
– Кто такой старший лейтенант?
– Вот тебе и на! – все так же шутливо изумился Валентин. – Ай-яй-яй!.. Знаменитый: рабэн не знает воинских званий. Здесь-то и зарыта собака – во всеобщей военной неграмотности. Иначе не быть бы мне маршалом, то бишь членом Комитета защиты. И все-таки жду не дождусь, когда кончится эта суматоха.
– Раньше или позже, но кончится, – улыбаясь, промолвил Акахата. – А ты уже сам готов ждать? Замечательно, если так. У нас в клинике в любой день будут рады принять тебя. Знаешь, к кому ты прежде всего попадешь? К твоему старому знакомому, к Илье Петровичу.
– К Илье Петровичу? – переспросил Валентин. – Но я вчера говорил с ним и с Анной Васильевной. Почему они умолчали об этом?
– Не мне судить, Валентин… Но они очень ждут, когда ты приедешь. Они очень привязались к тебе, Валентин. Признаться же в любви не всегда легко и просто. А им после смерти дочери трудно вдвойне. Особенно Анне Васильевне.
Ох, как он был прав, рабэн Акахата!.. Валентин подумал об Эле, прежде всего о ней, а уж потом об Анне Васильевне. Он снова, как на похоронах, ощутил отчаянную обессиленность материнской руки, искавшей поддержки. Он понимал, что не заменит ей дочери, как ему самому Анна Васильевна не заменит мать. Но он уже не мог думать о ней и об Илье Петровиче, как о чужих людях.
– Я бы хоть сейчас в путь, – вздохнув, сказал Валентин. А твои слова, что в клинике готовы принять… Их что же, можно считать приглашением!?
– Назови и так: приглашение.
– Спасибо!
– Не надо излишних эмоций, дорогой друг. Самообладание, выдержка, уверенность…
– Конечно, самообладание, уверенность… Ох, скорее бы!
– Три часа назад я разговаривал с одним планетолетчиком. Вот у кого нетерпение! Планетолетчик тебе привет передавал.
– Халил? Что с ним?
– С ним, по-моему, все в порядке, – успокоительно промолвил Акахата. – А нетерпение у него от темперамента. Не просто холерик, а какой-то взрывной холерик. Ему трудно контролировать свои чувства.
– И поэтому он вызывал тебя?
– Вызывал не он… Да и не я, пожалуй, – объяснил Акахата. – Консультировался со мной профилактор из их отряда.
– По поводу Халила?
– Нет, не из-за него. У всех планетолетчиков, которые поочередно сопровождают звездного пришельца, возникает непонятное состояние. Стоит им покинуть космодром, они начинают слышать какую-то мелодию. Первым ее услышал неделю назад Халил. Поэтому я и попросил его к панораме.
– Ну, и что он сообщил?
– Он очень встревожен. Подозреваю, что у пария была какая-то серьезная неприятность. А теперь еще эти звуки.
– Но ведь слышит их не он один!..
– Об этом и я сказал Халилу. Но, признаться, мне не очень понятна причина этих звуков. Однако, поживем – увидим.
– У тебя есть предположения?
– Я попросил Халила произвести небольшой эксперимент. Тебе, члену Комитета защиты, следует знать об этом. Нет, нет, ничего опасного! – торопливо заверил Акахата. – К тому же Халилу в его состоянии полезна повышенная нагрузка. Для разрядки. Я не знаю, что с ним в последнее время произошло, но профилактор утверждает: Халил прилетел с Земли чем-то очень расстроенный. Ему полезно переключение. Я попросил точно установить, в какой момент возникает мелодия, как далеко при этом космодром и шаровидный пришелец… А еще попросил порыскать возле пришельца, чуть обогнать его, отклониться вправо и влево.
– Ты считаешь… шаровидное тело…
– Пока я ничего не считаю. У меня единственная цель собрать факты, – возразил Акахата. – До сих пор планетолетчики обычно двигались сзади звездного пришельца. Когда надо было возвращаться, они отваливали в сторону, притормаживая, и уступали свое место другим ракетам сопровождения.
– Все-таки у тебя есть какая-то своя точка зрения на все происходящее? – спросил Валентин. – А не может все объясняться слуховой галлюцинацией?
– Планетолетчики замечательно натренированные люди… Но допустить, конечно, можно… – Акахата на мгновение умолк. Я думал об этом, Валентин. Все было бы очень просто, если бы предположить ординарную галлюцинацию. Но вот что смущает, у разных людей галлюцинация тоже была бы разная. А в данном случае все слышат одну и ту же мелодию. Профилактор записал ее, как она запомнилась разным людям. Сходство поразительное. Вот послушай. Я тоже ее записал.
Акахата протянул руку, что-то включая. Лицо его стало сосредоточенным.
Валентин вздрогнул, услышав напетую Халилом очень необычную, но явно приятную мелодию.
– Нравится? – спросил Акахата.
– Да, очень… Особенно это…
