«Но зачем ты рассказала ему так много?» — подумала Елена.
Она обратилась к Алариху:
— Хорошо, вы узнали о нас. Но все, что мы знаем о вас — это то, что вы не преподаватель истории.
— Он охотник, — тихо с угрозой сказал Дамон. — Охотник на вампиров.
— Нет, — сказал Аларих. — Или, по крайней мере, не в том смысле, в котором вы думаете об этом. — Он, казалось, принял какое-то решение. — Хорошо. Из того, что я знаю о вас троих… — Он прервался, оглядывая темную комнату так, как будто неожиданно осознал что-то. — Где Стефан?
— Он придет. Фактически, он уже должен быть здесь. Он собирался зайти в школу и привезти Кэролайн, — ответила Елена.
Она была не готова к реакции Алариха.
— Кэролайн Форбс? — резко произнес он, приподнимаясь.
Его голос звучал так же, как и тогда, когда она подслушала его разговор с доктором Фейнбергом и директором школы, резкий и решительный.
— Да. Она сегодня послала записку, сказала, что хочет извиниться или еще что-то. Она хотела встретиться с ним в школе перед вечеринкой.
— Он не должен идти туда. Вы должны остановить его. — Аларих вцепился в свои ноги и настойчиво повторил, — Вы должны остановить его.
— Он уже ушел. Почему? Почему он не должен этого делать? — потребовала Елена.
— Потому что я загипнотизировал Кэролайн два дня назад. Я пытался это сделать раньше с Тайлером, ничего не вышло. Но Кэролайн хорошо поддается, и она вспомнила немногое из того, что случилось на складе. И она опознала Стефана Сальваторе как нападавшего.
Абсолютная тишина продолжалась всего долю секунды. Затем Бонни сказала:
— Но что Кэролайн может сделать? Она не сможет ничего ему сделать.
— Разве вы не понимаете? Теперь вы имеете дело не только со студентами средней школы, — сказал Аларих. — Это слишком далеко зашло. Отец Кэролайн знает об этом, так же как и отец Тайлера. Они заинтересованы в безопасности города.
— Тихо! Замолчите! — Елена мысленно обшаривала вокруг, пробуя отыскать хоть какой-то намек на присутствие Стефана.
«Он позволил себе стать слабым», — думала она, той ее частью, которая обладала ледяным спокойствием среди ужасающего страха и паники.
Наконец она что-то почувствовала, только след, но она подумала, что это был Стефан. И он был в беде.
— Что-то не так, — подтвердил Дамон, и она поняла, что он, должно быть, тоже искал, с силами намного более превосходящими ее. — Пошли.
— Подождите, давайте сначала поговорим. Нельзя просто пропустить это. — Но Аларих точно также мог говорить с ветром, пытаясь обуздать его разрушительную силу словами.
Дамон был уже в окне, и в следующее мгновение выпрыгнула Елена, аккуратно приземляясь на снег возле Дамона. Голос Алариха последовал за ними сверху.
— Мы тоже идем. Ждите нас там. Позвольте сначала мне поговорить с ними. Я могу уладить это…
Елена едва слышала его. В ее голове горела только одна цель, одна мысль. Причинить боль тем людям, которые хотели убить Стефана.
«Да, это все зашло слишком далеко, — думала она. — И теперь я пойду так далеко, насколько потребуется. Если они посмели тронуть его…»— картинки вспыхивали в ее голове слишком быстро, чтобы осознать, что она сделала бы с ними.
В другое время, она, возможно, была бы потрясена приливом адреналина, возбуждением, которое было в ее мыслях.
Она ощущала Дамона возле себя, когда они неслись по снегу; это походило на пожар красного света и ярости. Жестокость в Елене желала этого, радовалась тому, что может чувствовать это так близко. Но затем ей еще что-то пришло на ум.
— Я замедляю тебя, — сказала она Дамону. Она почти не запыхалась от пробежки по нетронутому снегу за очень короткое время. Но две ноги, или даже четыре, не могут сравниться со скоростью крыльев птицы. — Поторопись, — сказала она. — Доберись туда с такой скоростью, с какой сможешь. Я найду тебя.
Она не осталась посмотреть, как воздух расплывался и дрожал, и пронеслась вихрем темнота, заканчиваясь на концах взмахивающих крыльев. Но она оглянулась на ворона, который взлетел, и она услышала ментальный голос Дамона.
— Хорошей охоты, — сказал он, крылатая черная тень метнулась в направлении школы.
«Хорошей охоты», — подумала Елена вслед за ним, осмысливая фразу.
Она удвоила скорость, все это время ее ум был сосредоточен на том слабом проблеске присутствия Стефана.
Стефан лежал на спине, желая, чтобы у него перед глазами все прекратило расплываться или чтобы это было больше, чем неуверенные попытки удержаться в сознании. Все очертания расплывались отчасти из-за боли, отчасти из-за белой пелены, и кровь стекала струйкой из трехдюймовой раны в его голове.
Конечно, это было глупо, не проверить вокруг школы; если бы он это сделал, то увидел бы затемненные машины, припаркованные с другой стороны. Но самой большой глупостью было то, что он пришел сюда. И теперь он поплатится за эту глупость.
Если только он смог бы собраться с мыслями достаточно, чтобы позвать на помощь…, но слабость, позволившая этим людям так легко и без сопротивления его одолеть. Он почти не ел с ночи, когда напал на Тайлера. Так или иначе, это была ирония. Только его вина была в том, что он попал в эту ситуацию.
«Я никогда не должен был пытаться изменить свою сущность, — думал он. — В конце концов, Дамон оказался прав».
«Все одинаковы — Аларих, Кэролайн и все остальные. Любой предаст тебя. Я должен был охотиться на них всех и наслаждаться этим».
Он надеялся, что Дамон позаботится о Елене. С ним она была в безопасности; Дамон был силен и безжалостен. Дамон научит ее выживать. Он радовался этому.
Но что-то в нем кричало.
Острое зрение ворона определило внизу пересекающийся свет автомобильных фар, и ворон резко снизился. Но Дамону не нужны доказательства увиденному; он летел на слабое биение, которое было жизненной силой Стефана. Слабое, потому что Стефан слаб и потому что он почти сдался.
«Ты никогда ничему не научишься, не так ли, брат? — подумал о нем Дамон. — Мне бы следовало бросить тебя там, где ты есть».
Но едва он коснулся земли, то изменился, приобретая ту форму, которая нанесет больше повреждений, чем ворон.
Черный волк прыгнул в кучку людей, окружавших Стефана, нацеливаясь точно на того, кто держал деревянный кол над грудью Стефана. Сила удара отбросила человека на десять футов назад, кол упал и легко и быстро покатился по траве. Дамон подавил свой порыв — он сильнее, потому что это соответствует инстинктам образа, в котором он был — сомкнуть свои зубы на шее мужчины. Он повернулся вокруг и пошел назад на других людей, которые все еще стояли там.
Его второе нападение разделило их, но один из них метнулся к краю света и обернулся, что-то приставляя к плечу.
«Винтовка, — подумал Дамон. — И вероятно заряжена теми же пулями с особой обработкой, которыми был заряжен пистолет Алариха».
Не было никакого пути, чтобы настичь мужчину и не получить пулю. Как бы то ни было, волк зарычал и припал к земле для прыжка. На толстом лице мужчины, появились складки от улыбки.
Быстро, словно удар змеи, белая рука вынырнула из темноты и выбила винтовку. Мужчина отчаянно оглядывался вокруг, растерянный, и волк позволил своим челюстям приоткрыться в оскале. Прибыла
