— Остается электронный микрозонд.
— И это…
— Любимый инструмент космических геологов. У нас он есть. Образец материала помещают в вакуумную камеру и обстреливают пучком высокоскоростных электронов. Обычно анализируют рентгеновские лучи, возникающие при этом. Но можно нагреть электронный луч до уровня, при котором он выпаривает крошечное количество материала, и оно оседает тонкой пленкой на золотой пластинке. Так получается образец. Маленький, но жизнеспособный.
— Откуда вы знаете, что электронный пучок сможет выпарить частички камня? — спросил Глинн.
— Электроны вылетают из катода на очень большой скорости. Ее можно довести почти до скорости света и сфокусировать пучок на микроне. Поверьте мне, он выбьет хотя бы несколько атомов.
Глинн молчал, очевидно взвешивая в уме возможную опасность в сравнении с необходимостью получения информации.
— Очень хорошо, — решил он. — Действуйте. Но помните, никто не должен прикасаться к метеориту непосредственно.
Макферлейн нахмурился.
— Сложность в том, что непонятно, как это сделать. Нормально поднести образец к микрозонду. А в данном случае нужно доставить микрозонд к образцу. Но эта штука не портативная, весит примерно шестьсот фунтов. И нам придется соорудить временную вакуумную камеру над поверхностью.
Глинн снял с ремня рацию.
— Гарса? Мне нужны восемь человек на главной палубе, немедленно. Потребуются салазки и транспорт достаточно большой, чтобы перевезти инструмент весом шестьсот фунтов первым утренним рейсом.
— Скажите ему, что еще необходим источник большой мощности, — добавил Макферлейн.
— Возьмите кабель с защитой, выдерживающий до двадцати тысяч ватт.
Макферлейн тихонько присвистнул.
— Этого хватит.
— Вам дается час на получение проб. Больше времени у нас нет. Гарса скоро будет здесь. Приготовьтесь.
Эти слова были сказаны очень медленно и очень четко. Глинн резко повернулся и вышел из лаборатории. Закрываясь за ним, дверь втолкнула поток холодного воздуха.
Макферлейн взглянул на Амиру.
— Он становится раздражительным.
— Он ненавидит неизвестное, — объяснила Амира. — Неопределенность доводит его до предела.
— Должно быть, трудно так жить.
— Вам этого не представить.
В ее лице промелькнуло выражение боли.
Макферлейн с интересом посмотрел на нее. Амира стянула маску и сняла перчатки.
— Давайте готовить к транспортировке микрозонд, — сказала она.
К середине дня рабочую зону подготовили для проведения теста. Внутри маленькой постройки было очень ярко и удушливо тепло. Макферлейн стоял у раскопа, глядя вниз на поверхность роскошно глубокого красного цвета. Даже при ярком освещении она сохранила мягкий блеск. Микрозонд — длинный цилиндр из нержавеющей стали — покоился в мягком ложе. Амира раскладывала остальное оборудование, заказанное Макферлейном: стеклянный колпак толщиной в дюйм с катодом и вилкой, золотые диски, запаянные в пластик, электромагнит для фокусирования пучка электронов.
— Мне нужен квадратный фут поверхности метеорита, очищенный до полного совершенства, — сказал Макферлейн стоявшему рядом с ним Глинну. — Иначе получим примеси.
— Это мы сделаем, — ответил Глинн. — Какой у вас дальнейший план, после того как мы получим образцы?
— Мы проведем ряд исследований с ними. Если немного повезет, сможем определить основные электрические, химические и физические свойства.
— Сколько времени на это потребуется?
— Сорок восемь часов. Больше, если будем есть и спать. Глинн поджал губы и посмотрел на свои массивные золотые часы.
— У вас есть только двенадцать часов. Ограничьтесь самыми важными тестами.
Через час все было готово. Стеклянный колпак плотно установили на поверхности метеорита — операция оказалась исключительно трудной. Под колпаком на куске стекла лежали в кружок десять крошечных дисков для образцов. Колпак окружало кольцо магнитов. Рядом лежал электронный микрозонд. Под откинутой крышкой обнажились его сложные внутренности: многоцветные провода и трубки.
— Рейчел, включите, пожалуйста, вакуумный насос, — попросил Макферлейн.
Послышалось шипение воздуха, высасываемого из колпака. Макферлейн посмотрел на экран микрозонда.
— Герметик держит. Вакуум составляет пять микробар.
Глинн придвинулся ближе, напряженно всматриваясь в маленький экран на микрозонде.
— Включайте электромагниты, — сказал Макферлейн.
— Готово, — сообщила Амира.
— Выключите свет.
Стало темно. Свет проникал только через щели в стенах наскоро собранной постройки, да светились сигнальные лампочки на управляющей панели микрозонда.
— Я включу пучок при низкой мощности, — прошептал Макферлейн.
Внутри стеклянного колпака появился слабый голубоватый луч. Он мелькал и вращался, отбрасывая призрачный свет на поверхность метеорита, меняя красный цвет на почти черный. Казалось, что стены сарая затанцевали и пошли волнами.
Макферлейн медленно повернул диск на два деления, изменяя магнитное поле вокруг колпака. Луч прекратил вращаться, начал сужаться и становиться ярче. Вскоре он стал похож на голубой карандаш, упирающийся кончиком в поверхность метеорита.
— Мы на месте, — сказал Макферлейн. — Теперь я собираюсь включить на пять секунд полную мощность.
Он затаил дыхание. Если опасения Глинна справедливы и метеорит действительно опасен, сейчас они об этом узнают.
Макферлейн нажал на таймер. Неожиданно луч в колпаке стал ярче. Там, где он касался поверхности метеорита, появилась точка интенсивного фиолетового цвета. Пять секунд прошло, и все снова стало темным.
Макферлейн почувствовал безумное облегчение:
— Свет.
Загорелся свет. Макферлейн встал на колени над метеоритом и пристально вгляделся в поверхность золотых дисков. Он затаил дыхание. На каждом диске появился тончайший налет красноты. Но это не все: в том месте, где электронный луч ударил в метеорит, он увидел — или ему показалось, что увидел, — крошечную щербинку, блестку на гладкой поверхности.
Макферлейн поднялся.
— Ну? — спросил Глинн. — Что случилось?
Макферлейн усмехнулся:
— Малютка не так уж и неприступна, как выяснилось.
