— Это мы поняли, — перебила его Тоня. — Перестань браниться, лучше рассказывай.
Ранальф вынужден был подчиниться.
— Он отпустил меня три недели назад. Пробираясь через материк, я решил заглянуть в Эристон на денек-другой, чтобы разузнать, правда ли то, о чем я услышал. Так как я и сам сарец, мне не составило особого труда разговорить местных — особенно если поставишь им виски. В общем, посланцы Мудреца снуют по всему западному побережью, как тараканы, и нанимают людей. Раз или два они добирались даже до Делфархама.
Атайя в удивлении подняла брови.
— Нанимают? Но для чего?
— В армию. Они собирают армию в полях западнее Эристона. Мне удалось заглянуть и туда, благо часовой пропустил меня, приняв за своего, — уверенно заключил он. — Там больше тысячи человек, собравшихся под знаменами Мудреца.
— Тысячи?
Атайя онемела от удивления. Если собрать всех колдунов, обучавшихся в ее школах, то их количество вряд ли превысит тысячу. За несколько недель Мудрец собрал столько людей, сколько ей не удалось собрать и за год.
— Почти половина из них полностью обученные колдуны, прямо с острова Саре, — продолжил Ранальф. — Остальные — кайтцы, которых посланцы Мудреца подкупили своим чертовым серебром.
— Не могу поверить, но до сих пор мы ничего не слышали об этом. — Джейрен озадаченно покачал головой. — У нас же есть люди на западе. Мэйзон…
— Все потому, что приспешники Мудреца стараются держаться от нас подальше и нанимают людей так, чтобы мы не узнали. На обратном пути я остановился в Килфарнане проведать Мэйзона в его лагере, так старый книжный червь и слыхом не слыхивал ни о чем.
Так или иначе, сарцы сорят серебряными монетами, будто это птичий корм, и чего только не обещают всякому, кто готов их слушать. Не только пищу и кров — зима-то уже прошла, — но власть, богатство, титулы, земли для самых преданных. Короче говоря, раздробить все чертово королевство и растащить все добро. Я-то и сам наемник и знаю, как соблазняют подобные предложения, — а что говорить о бедных простаках? Народ затравлен королевским Трибуналом, к тому же люди не видят, что мы делаем для того, чтобы освободить их от его гнета.
Атайя пробормотала проклятие. Почему людей так легко убедить в том, что только война может решить все их проблемы? Она надеялась, что когда-нибудь всего один колдун выиграет эту битву — выиграет не насилием, а просвещением, распространяя знания о магической силе и доказывая сомневающимся, что лорнгельдов вовсе не следует бояться. Зная, как управлять своей силой во время
— Ты можешь сказать, что они затевают? — спросил Джейрен, пытаясь усесться поудобнее, если вообще на жесткой каменной скамье можно было найти более удобное положение. — Собираются напасть на нас?
— Пока они не собираются ни на кого нападать, по крайней мере не сейчас. В основном говорят о том, что нужно набрать как можно больше рекрутов и ожидать появления Мудреца. Но и долго ждать не собираются. В день, когда я покидал Эристон, они захватили дом мэра, заявив, что он необходим для размещения своего рода штаб-квартиры и весьма подходит для их бесстрашного правителя. Мэр, конечно, отправился в Делфархам искать помощи, чтобы выдворить их вон, но я не представляю, что королевские солдаты могут сделать против тысячи колдунов, даже если не больше половины из них владеют парой- тройкой заклинаний.
Лицо Атайи потемнело.
— Если они приготовили для него дом, значит, Мудрец и впрямь скоро выступит.
Ранальф опустил глаза, с неохотой исполняя поручение Мудреца.
— Он просил сказать, что будет в Кайте к тому времени, когда я доберусь до лагеря. А так как я немного задержался в Эристоне, да и в Килфарнан завернул, думаю, он уже несколько дней на материке.
— Есть только один способ проверить.
Отвернувшись от них, Атайя вызвала сферу в виде туманного шара, подвешенного на кончиках пальцев, точно капля утренней росы на траве. Она пыталась отыскать Мудреца в своей сфере несколько месяцев назад в надежде узнать, что случилось с Ранальфом. Однако дворец на острове был хитро скрыт от магического проникновения охранными чарами, и шар показывал только клубящуюся темноту. Сейчас Мудрецу в Кайте нет нужды скрываться — после стольких хлопот о том, чтобы люди узнали о его выступлении.
Атайя вызвала в памяти резкое и красивое лицо Мудреца, которое портили бездушные, насмешливые глаза, и пожелала, чтобы оно появилось перед ней. Видение пришло не сразу, но внезапно перед ней замелькали разноцветные части картинки, как кусочки разбитого стекла, медленно соединяясь в единое целое. Фрагменты постепенно сложились в видение оживленного портового города в закатных сумерках, в каждой мачте, церковном шпиле и окне которого отражались умирающие оранжевые лучи. Мудрец стоял на выступающем балконе огромного и роскошного дома — без сомнения, принадлежавшего мэру Эристона. Он был облачен в элегантную мантию нежно-серого цвета, украшенную воротником с серебряной застежкой, на которой был изображен солнечный диск. Мудрец что-то говорил собравшимся внизу людям, и хотя Атайя не могла различить слов, она видела, что глаза его сверкают священным восторгом. Горожане вскидывали руки в ответ, приветствуя его с различной степенью искренности, а Мудрец время от времени вознаграждал их усердие показом различных магических трюков — то красноватыми вспышками ведьминого огня, то отвлекающей иллюзией в виде голубя к вящей радости детишек в толпе. Однако Атайя не могла удерживать видение дольше, чем несколько мгновений, вскоре сфера затуманилась сероватыми прядями.
Атайя рассеяла шар и вытерла липкие руки о юбку.
— Я не так уж много увидела, но могу теперь утверждать — он действительно в Эристоне… и уже показался народу во всей красе. — Она позволила себе вздохнуть. — На самом деле это такое облегчение. Если, задерживая свое выступление, Мудрец хотел истрепать мои нервы до предела, то цели своей он добился.
— Дело не в этом, — уткнувшись в кружку, проговорил Ранальф, рассеянно взмахнул ею и выплеснул пиво прямо себе на штаны. — Брандегарт не собирался расставлять тебе ловушки. Все это время он находился под блокировкой. — Оглушительное молчание, наступившее после его слов, резко выделялось на фоне божественных звуков флейты и стука барабана, долетавших с поляны. — И если то защитное заклинание, которое он использовал против меня, может что-то сказать о силе его магии, то она чертовски велика, гораздо больше той, которой он владел раньше. И, черт побери, гораздо больше твоей силы, Атайя, — закончил Ранальф, бросив на принцессу виноватый взгляд.
Атайя, Джейрен и Тоня уставились на него, временно лишившись дара речи. Объяснение было столь очевидным, но никому раньше и в голову не приходило. Блокировка — опасная вещь, она в прошлом убила немало любопытных колдунов. Все это заставило Совет запретить ее использование всем колдунам, кроме тех, кому будет дано специальное разрешение. Очевидно, что Мудрец и последователи его культа презирали запреты Совета, но какой колдун по собственной воле подвергнет свою жизнь столь ужасной опасности?
Только один — столь же алчный, как и Родри, сказала себе Атайя, — колдун, неожиданно обнаруживший, что существует способ увеличить свою силу. До того, как Атайя случайно не натолкнулась на эту закономерность, никто и не подозревал, что под действием печати магическая сила возрастает. Внезапно принцессе страстно захотелось, чтобы ее открытие, пусть и выдающееся, никогда не было сделано.
— Мне следовало догадаться, — сказала она, вскочив на ноги и принявшись беспокойно мерить
