магии — одно, а знать, что твой младший брат является неким небесным созданием, — совсем другое.
Не успел Роб ничего ответить, как Курик внезапно осознал, что в таверне наступила такая мертвая тишина, что можно было услышать бурчание в животе человека, сидящего за столиком на другом конце комнаты. Даже отпетые негодяи, сцепившиеся в драке, остановились, а повисшие над ними винные испарения как будто рассеялись. Курик осторожно бросил взгляд через плечо. Все завсегдатаи таверны застыли, словно каменные статуи, как если бы сам король со своей свитой, а не тощий священник с двумя вооруженными охранниками внезапно возник в проеме дверей. Один из охранников жадно облизывал губы, как будто собирался пожрать добычу, а не арестовать виновного.
Обвиняющий взгляд священника словно тупая бритва заскользил по таверне. Черная мантия с изображенной на ней кроваво-красной чашей, используемой при обряде отпущения грехов, безошибочно выдавала в нем судью Трибунала. Заметив Курика и его собеседников, священник медленно двинулся по направлению к ним, перешагивая через пивные лужи и остатки грубой пищи. Прочие посетители безмолвно возносили благодарственные молитвы, ибо на сей раз ангел смерти миновал их. Под недружелюбным взглядом священника, призывающего их заняться своими делами, люди возвращались к напиткам и картам, хотя и без прежнего оживления.
Курик был совершенно уверен в том, кто виноват в нежданном появлении судьи. Служанка слишком старалась выглядеть невинной — он подозревал, что впервые в жизни. Она, единственная из дюжины собравшихся в таверне людей, не казалась потрясенной появлением священника.
— Ну вот, ты и сделал свое дело, — прошипел Дикон, злобно пнув Курика в лодыжку.
— Заткнись и успокойся, — приказал Курик. — Я разберусь с этим. И не гляди так виновато, иначе они почуют твою вину.
Затем незаметным привычным движением погрузил палец в кожаный кисет, висящий на поясе. Один вдох — и коричневый порошок попал в ноздри.
Изможденный священник выглядел таким же голодным, как и его охранники. Курик заключил, что имеет дело с человеком, которому никогда не суждено насытиться, как и чудовищному Трибуналу, на который он работал. Священник видел в троих сидевших перед ним людях всего лишь куски плоти, как если бы они представляли собой выставленные на продажу мясные туши на городском рынке. С отсутствующим видом он поглаживал заостренный подбородок, словно выбирал лакомые кусочки к обеду.
— Что ты здесь делаешь, сарец?
Курик недовольно нахмурился. Значит, служанка знает разницу между кайтским и сарским серебром.
— А в чем дело? Остров Саре находится под защитой Кайта. Я имею право пересекать границу по собственной воле.
— Возможно, но у нас есть сведения, что сарцы появились на западном побережье и вызывают там волнения. А также собирают армию против короля.
Священник остановился, уверенный в том, что одно его устрашающее присутствие заставит перепуганную жертву признаться.
Курик, нисколько не смущаясь, продолжал потягивать вино. В сочетании с силой семян пастлы оно придавало ему чувство непобедимости.
Глаза священника сузились, превратившись в пару щелок кремового цвета.
— Ступайте с нами. Все трое.
Роб тяжело сглотнул, а Дикон затрясся, по щеке его заскользила тонкая струйка пота. Никто из тех, кого забирал Трибунал, не возвращался обратно целым и невредимым, а гораздо чаще оттуда не возвращались вовсе.
— Мне кажется, вы не там ищете, — произнес Курик надменным тоном царственной особы.
— Что-о-о ты сказал?
Театральным жестом священник извлек из своей мантии корбал размером с желудь, подвешенный на кожаном ремешке, и принялся размахивать им перед глазами Курика. Он ждал. Роб, находившийся лишь на грани своего
Курику понадобилась вся его сила, чтобы сдержать торжествующий смешок. Ну что мог знать этот глупец? Ни один колдун в Кайте, даже их печально знаменитая принцесса, не догадывался, что для многих из народа Саре подобные игрушки не представляют никакой опасности. Несомненно, однажды они обнаружат это, только вот будет слишком поздно.
Курик попытался принять невинный вид, как если бы беспокоился за неудачный прыжок, исполненный неумелым акробатом.
— Прошу вас, отец, не тратьте понапрасну время. Я же говорил, что не колдун. Вот и священный кристалл доказывает, что я прав.
Священник вглядывался в кристалл, внимательно изучая его поверхность в поисках изъянов или сколов. Охранники в немом изумлении тяжело переминались с ноги на ногу.
— Ты можешь и не обладать магической силой, — огрызнулся священник, не в силах признать, что мог ошибиться, — но все равно ты — предатель. Многие, не имеющие магической силы, переходят на сторону Атайи, потому что знают тех, кто этой силой обладает.
Курик чуть помедлил с ответом, так как, хотя и поддерживаемый силой семян, мозг его был захвачен кристаллом, и ему нелегко было поддерживать разговор с представителем правосудия.
— Конечно, вы правы. Но выслушайте мой совет — уберите эту драгоценность с глаз долой. Посетители таверны — люди бедные и не слишком умные, и любой из них пьян настолько, что для него не составит труда перерезать вам глотку за такую дорогую вещицу.
Конечно же, Курик понимал, что, судя по реакции на появление священника, люди в таверне и дышать-то едва осмелятся в присутствии представителя правосудия, не говоря уже о том, чтобы попытаться залезть к нему в карман. Однако вряд ли это понимание было доступно священнику. Тот молчаливо пожевал губами, скептически оценивая возможность столь дерзкого нападения. Затем, прикинув количество грязных и пьяных людей, ссутулившихся за карточными столами, священник пришел к выводу, что нет ничего невозможного. Люди способны и не на такие глупости ради того, чтобы завладеть гораздо менее ценной вещью, а кристалл подобного размера стоит достаточно, чтобы одеть и прокормить в течение нескольких месяцев всех завсегдатаев таверны. Священник запихнул кристалл в маленький бархатный мешочек и засунул его подальше в мантию.
Курик моргнул несколько раз, чтобы рассеять внезапное головокружение.
— А теперь, друг мой, хочу еще раз заверить вас, что не знаю никого из приверженцев Атайи Трелэйн. Никогда в жизни не видел ее и ни за что не поверю, что ее безумный крестовый поход может завершиться успешно.
Судья скептически оглядел его.
— Итак, ты утверждаешь…
Черт побери этого священника! Какой упорный! Перед тем как заговорить, Курик расслабил мышцы и попытался привести себя в состояние равновесия при помощи очищающего дыхания, одновременно протягивая тонкую нить убеждения к узкому судейскому разуму.
— Как я могу лгать служителю Божьему? — начал он.
Окажись поблизости другой тренированный маг, он легко уловил бы едва заметную перемену в ритме речи Курика. Однако сторонники принцессы Атайи не в чести в столице Кайта, и редкий лорнгельд осмелится показаться в публичном месте.
— Я думаю, следовало бы приглядеться к той юной леди, что вызвала вас сюда, — сказал он.
Донести на невиновного с тем, чтобы скрыть собственное преступление, — весьма старая уловка. Особенно если служанка рассчитывала получить за ложное обвинение богатую награду.
Лоб священника нахмурился, словно собирающаяся на горизонте грозовая туча.
— Того, кто намеренно вводит в заблуждение правосудие, ждет суровое наказание.
Курик обернулся к служанке, сидящей на коленях рослого мужчины. Та тесно прижалась к нему, бесстыдно предлагая себя. Женщина бросила взгляд в сторону священника и, почувствовав опасную перемену в его мыслях, попыталась вырваться из объятий мужчины. Но тот, уже соблазненный предложенным товаром, грубо потащил ее обратно.
