Когда стрелки стали под прямым углом – маленькая уперлась в римскую девятку, а большая в двенадцать, к дому подъехала машина.
– Кто-то приехал, – небрежно кивнул бывший следователь районной прокуратуры.
– Кто бы это мог быть? Интересно, – встав из-за стола, Нестеров направился к входной двери. Когда он ее открыл, картинно всплеснул руками и расхохотался. – Ба, какие гости, одна другой краше! Игорь Иванович, взгляни, кого нам Бог послал, это же просто сказочный подарок! Двое серьезных мужчин коротали вечер в одиночестве, и тут…
Горбатенко было уже все равно, кого послал Бог летним вечером в загородный дом бизнесмена Нестерова. Он даже не стал застегивать рубаху.
– Женщины! – воскликнул он и с трудом смог выбраться из-за стола.
– Милости просим к нашему столу.
Это мой друг, – представил девицам Горбатенко Нестеров. – Величают его Игорь Иванович, можно просто Игорь.
Мы же не на совещании каком-нибудь и не в Думе заседаем.
Анжела и Юля скромно улыбнулись. Они свое дело знали, недаром Нестеров щедро им платил.
– Мы проезжали мимо, видим, свет горит. Подумали, проведаем Виктора Николаевича. Мы думали, что вы обрадуетесь, – сказала Анжела, тряхнув волосами.
– Милости просим к столу.
А мы с Игорем в баньку собрались. Присоединяйтесь, – предложил Нестеров.
– Да, да, присоединяйтесь, мы не против, – развязно бросил Горбатенко, думая, что своим предложением он испугает девиц. Те переглянулись, словно им предлагали не в баню сходить, а прыгнуть с двенадцатого этажа, держась за руки.
Затем кивнули:
– Мы согласны.
– Ничего себе! Значит, будет весело, – сказал Нестеров. – Я смотрю, Игорь Иванович не против?
– Разве я могу быть против? – рука Горбатенко уже легла на колено Анжеле и заскользила к бедру.
Анжела потную руку гостя не стала убирать, она уже поняла: хмырю она приглянулась и денежки Нестерова отработает.
Горбатенко взял два бокала и, даже не спросив у гостей, наполнил их водкой:
– За знакомство, дамы.
И Юля, и Анжела лишь пригубили бокалы. Горбатенко же опрокинул водку в рот так, словно это была минералка, а его сжигала нестерпимая жажда.
Корытин, сидевший наверху, слышал разговоры, шум, гам, смех, звон бокалов. Он нервничал и злился:
«Скорее вы идите в баню, мойтесь, трахайтесь, мать вашу так! А то у меня уже душа извелась. Пьете водку, жрете огненную воду, а мне нельзя. Мне бы хоть глоточек, хоть полрюмочки, хоть бы язык промочить дали. О, гнусные уроды!»
Пока режиссер-неудачник Корытин предавался нервным и скорбным размышлениям, исходил злобой и завистью, Анжела уже оказалась на коленях у Горбатенко. Руки кандидата в депутаты скользили по блузке, толстые пальцы цеплялись за твердые соски.
– Пора остыть, – воскликнул Нестеров, – мы что-то разошлись с тобой, Игорь Иванович. Девочки, пойдемте купаться?
– С удовольствием, – воскликнули хором Анжела и Юля.
Горбатенко же не хотел отпускать свою жертву.
Его руки вцепились в девушку он ухватил ее, как пьяница, потерявший равновесие и ориентацию, держится за фонарный столб или дерево. Голос Нестерова был строг, и это немного отрезвило Горбатенко.
Со смехом, с гиканьем и сальными шутками компания, на ходу сбрасывая одежды, двинулась во внутренний двор к бассейну.
– Секундочку, я сейчас. Вы тут прыгайте в воду, плавайте. Смотри, Анжела, чтобы Игорь Иванович не утонул.
– Я? Да вы что? Я такой бассейн могу пронырнуть. Прямо в штанах прыгну.
– Ботинки снимите! – закричала Юля.
Горбатенко уже оттолкнулся от бортика и плашмя упал в ярко-голубую воду. Тысячи брызг засверкали в лучах подсветки.
Нестеров взбежал на второй этаж, открыл дверь:
– Как ты, Корытин?
Режиссер нервно дернул головой, облизал пересохшие губы.
– Нормально, – выдавил он из себя.
– Сейчас будешь снимать. Постарайся, чтобы тебя никто не заметил. Можешь с балкончика, можешь из окна, а можешь и из сада, с кустов.
