колонки, отдельный тюнер и видеомагнитофон. Стоял центр в углу, там, где в сельских домах вешают икону.
«Не сам купил, – тут же отметил для себя Богатырев, – небось друзья подарили или дочка приобрела. Нет, не дочка, если бы она, у нее бы в комнате и стоял».
В гостиную выглянула и хозяйка. Ольга, несмотря на свои сорок пять лет, выглядела вполне сносно, для генеральской жены конечно. Герману встречались и пострашнее.
– Здравствуйте, хозяйка, – звучно сказал Герман, отстраняя Раису и нагло заходя в спальню.
«Кровати стоят отдельно», – тут же отметил для себя он.
Возле каждой кровати имелась настольная лампа и тумбочка с набором прессы. Сразу можно было определить, кому какая тумбочка принадлежит: по стопке газет – генеральскую тумбочку и по женским журналам – генеральской жены. Дорогих журналов Герман не обнаружил, сплошь «Лизки» и «Здоровье».
Выключатель на генеральской лампе был абсолютно не затерт, в идеальном порядке, сразу видно, пользовались им редко, значит, на ночь генерал читать не любил, ложился и засыпал. А настольная лампа его жены оставляла желать лучшего: разболтанный выключатель, немного подгоревший от частого использования и яркой лампочки абажур.
Богатырев пощелкал кнопкой:
– В самом деле не горит. Что такое?
«Простыни у них дешевые, белье отечественное, без всякого выпендрежа, хотя и с претензией на кое- какую роскошь».
– Вам бы, хозяйка, выключатель заменить, искрит, – и, не дожидаясь согласия, Герман сделал доброе дело – открутил винтики, подогнул контакты, и разболтанная кнопка четко стала на место.
«Кабанов – осторожный человек, – окончательно решил для себя Герман, – в его квартире ничего предосудительного не найдешь, разве что генерал партийные документы прячет под матрасом».
– Где еще свет не горит?
– Вы сначала его тут сделайте.
– Нужно все проверить в комплексе.
– Не знаю, кажется, еще в комнате у дочери, – заволновалась Ольга.
Сам Кабанов тем временем уже вновь сидел возле телевизора, смотрел последние новости. Если бы электричество отключилось в зале, он бы в порошок стер электрика, не позволившего ему приобщиться к политическим событиям. Многих из людей, появлявшихся на экране, Кабанов знал лично, хотя сам в объективы камер попадал редко. Теперь же, в преддверии выборов, он как бы примерялся к телевизионному экрану, пытаясь представить себя среди высшего общества.
«Костюм новый справить надо, гражданский, – подумал он с тоской, – скажу Нестерову, это для дела надо, а не мне лично. Пусть раскошеливается».
Ольга провела Германа в комнату дочери. Самой Кристины дома не было. Богатырев щелкнул выключателем – свет не горел. Эта комната разительно отличалась от других. Здесь чувствовалась душа хозяйки. Книги по искусству, большая стопка модных дорогих журналов, наверняка купленных не за отцовские деньги.
«Один музыкальный центр у нее под штуку баксов стоит», – на глаз оценил Богатырев.
Стильная, довольно аскетичная мебель. Но помощника Сереброва трудно было провести, стоила она бешеных денег.
«Небось дочка отцу рассказывает, что полки из полированной сосны достались ей за копейки. У нее или ухажер богатый есть, или Нестеров ей деньжат подкидывает, чтобы генеральская дочка, когда надо, на отца воздействовала в нужном направлении».
Кристина порядок любила меньше матери, Богатырев за три минуты пребывания в ее комнате составил полное представление о гардеробе генеральской дочери. Белье Кристина предпочитала французское, верхнюю одежду – немецкую, дома же ходила в уже ношенной – итальянской. Музыку слушала американскую, если не считать классической.
Из общей обстановки комнаты сильно выбивалось старое немецкое фортепиано с бронзовыми подсвечниками и пожелтевшими от времени костяными клавишами. Иногда на нем играли, во всяком случае, на крышке инструмента лежала стопка нот.
«Боюсь, и к жене, и к дочери Сереброву подобраться будет сложно», – подумал Богатырев и сказал:
– Порядок, хозяйка, понял, в чем дело. Сейчас у вас свет появится везде.
– Это хорошо, – почти по-библейски ответила Ольга.
– Вы уж извините за беспокойство, – в затылок генералу сказал Богатырев.
Кабанов лишь хмыкнул, продолжая смотреть на телевизионный экран.
– Больше вас не побеспокою.
Запустив руку в щиток на площадке, он до конца ввернул предохранитель, и свет ярко вспыхнул во всей квартире.
– Порядок. Если что, в диспетчерскую звоните.
Проводка у вас хорошая, медная.
Дверь закрылась. Богатырев подхватил чемоданчик и взглянул на часы.
'Боже мой, – подумал он, – нормальные люди в это время отдыхают, телевизор смотрят, водку пьют, а я
