Наседкин ничего не ответил, а только нервно теребил ручку в руках.
– Ну, хорошо, скажи, Наседкин, а почему ты так быстро отпустил Марину?
– Анатолий Иванович, поймите, это глухой номер. Ну, приведите вы мне хоть один пример, чтобы мы уличили в чем-нибудь путан. Это невозможно.
– Ты во сколько появился в гостинице?
– Где-то в начале одиннадцатого.
– И что дальше?
– А то, что там работала оперативная бригада, вызванная администрацией гостиницы.
– И какие результаты?
– К сожалению, товарищ подполковник, никаких! – уверенно ответил Наседкин.
– Ну что, капитан, пора нам с тобой на пенсию, точнее, мне, – заключил Шевцов. – Но я – то уйду, имея выслугу, а тебе еще служить и, поверь мне, хорошую характеристику я тебе не дам.
Минуту помедлив, Шевцов, у которого сегодня эмоции и настроение сменялись через каждые пять минут, спросил:
– А что экспертиза?
– Ничего не показала. Пальчиков нет.
– И на посуде?
– И на посуде.
– А документы, деньги вы не искали?
– Все посмотрели, результата никакого, – устало ответил Наседкин.
– А ты знаешь, что меня уже с утра начали долбать со всех сторон? Звонили из индийского посольства, дескать, гражданин нашей страны стал жертвой. Оттуда о нем самые лестные характеристики. А вот что касается всех нас, то оказалось, что мы помешали крупному инвестиционному проекту в Москве. Представители индийского посольства настаивают на проведении серьезного расследования.
Но это полбеды! По линии Министерства тоже стали напрягать. Оказывается, «ваш подчиненный Наседкин, превышая свои полномочия, оказался в гостинице и не содействовал следствию».
После короткой паузы Наседкин выпрямился, козырнул и решил выйти.
– А тебя, между прочим, я никуда не отпускаю. Мне твой рапорт ни о чем не говорит, так что сядь! – Шевцов был полон ярости, но смог сдержать себя.
– Я хочу отметить, Анатолий Иванович, что разговор со мной в таком тоне считаю недопустимым. Я хоть и подчиняюсь вам, но оставляю за собой право жаловаться в высшие инстанции. Вы не цените работу подчиненных.
– А как же тебя, мил человек, оценить? Поговорив с проституткой, ты ее отпускаешь, хотя для нас это единственная зацепка в этой истории. А дальше еще лучше – ты приехал туда, можно сказать, раньше других, а сведений не добыл. Кроме того, возникает еще один вопрос – а что ты делал рядом с гостиницей в это время? Как так получилось, что ты оказался там вовремя? Что скажешь? – разнервничался Шевцов.
– Это мои оперативные наработки, Анатолий Иванович.
– Интересно, ты работаешь сам. Почему я был не в курсе всего?
– Поверьте, я просто не успел вас предупредить.
– Ну, что же, очень будет интересно узнать, что ты реально наработал в то утро? Может быть, я и в самом деле излишне категоричен с тобой, Наседкин, – сменив гнев на милость, спросил Шевцов.
– Дело в том, что там до появления оперативников побывал представитель фирмы «Фармацея» некий Юрий Филатов. Он сейчас работает там водителем.
– Так, это интересно! – оживился Шевцов. – Но что ты этим хочешь сказать?
А то, что, помимо ночной бабочки, этот Филатов тоже мог быть причастен к отравлению. По сути, он первым оказался в гостиничном номере Раша Сингха и он же отвез индуса в гостиницу. Естественно, у него была уйма времени, чтобы замести следы.
– Ну и что, ты с ним поговорил? – оживился Шевцов.
– Нет, не успел, к сожалению, у меня не было такой возможности. После того, как он побывал в больнице, сразу уехал в неизвестном направлении – может на работу, а может быть, еще куда-нибудь. Тем более, что в больнице сразу появились работники посольства. Считаю, что Филатов может быть очень ценным свидетелем.
Когда Филатов поднимался по лестнице в подъезд, он вдруг ощутил, что устал, как собака. И все, что он хочет – это плюхнуться в кровать и забыться крепким сном. Однако он не мог совладать с мыслями о происшедших за последние дни в его жизни событиях. Если нападение на Барулина он поначалу воспринял как несчастный случай, то происшедшее с индийским бизнесменом навевало на другие размышления. Однако для того, чтобы анализировать цепочку этих событий, нужно было ответить на самый главный вопрос – кому это нужно?
Но Филатов не мог на него ответить. Все происходило по определенному сценарию, а вот кто стоял за ним – оставалось тайной для испытанного бойца. И это злило Филатова, тем более, что помочь ему в этом не мог никто – ни новый знакомый Барулин, ни Дмитрий Светлов, старый приятель и прожженный журналист. Больше всего его раздражала история с индусом, к которой Филатов проявил максимум внимания, но снова остался немым свидетелем происходящего.
Он медленно шел по лестнице и, подойдя к двери своей квартиры, на мгновение остановился. Он уже взялся за ручку двери, как вдруг понял, что в его жилище кто-то есть. Затаив дыхание, он прислушался, осмотрелся и в этой тишине услышал только биение своего сердца. Однако тишина была обманчива. Его насторожила осыпавшаяся у двери штукатурка, на которой он заметил отпечаток чьих-то туфель. Нет, в этой ситуации он не корил себя за то, что двери у него самые обычные, без наворотов и прочих элементов безопасности, не двойные или железные, как у многих жильцов его дома. Капиталов он не нажил, обстановка в доме у него была спартанская, поэтому квартирных воров ему нечего было бояться. Настораживало другое, исходящее из предыдущего, – то, что если это не воры, то значит, другие, более опасные, люди.
Конечно, можно было сейчас уйти, а затем проследить, кто оказался в доме, но какая-то неведомая сила толкнула Филатова в помещение. Если это бандиты, то наверняка они встретили бы его у подъезда и там бы нанесли удар. Так делаются грамотно продуманные нападения в Москве на известных людей и малоизвестных граждан мегаполиса.
Однако, если этого не произошло, то могли быть и другие варианты – это работа непрофессионалов, или же людей, которые хотят его предупредить. Когда его рука провернула несколько раз ключ и потянулась к выключателю, он снова подумал, стоит ли заходить в квартиру. Поэтому, включив свет, он инстинктивно прижался к стене в коридоре, минимизируя возможный выпад противника или выстрел. Привыкнув к искусственному свету, за несколько секунд он понял, что это не квартирные воры и не акция устрашения, после которой по квартире специально разбрасываются вещи, а все-таки что-то другое. Он снова прислушался, стоя у входной двери. Осмотрелся – все было на первый взгляд спокойно. Но он знал наверняка, что кто-то в доме есть, и решил дождаться, когда незнакомец или незнакомка как-то проявят себя. И этот самый незнакомец не заставил себя долго ждать. Неожиданно из кухни послышался мужской голос, который уверенно приказал оставаться на месте и не предпринимать никаких действий.
Когда Филатов потянулся к выключателю, чтобы вырубить незнакомца, тот еще раз предупредил:
– Не стоит этого делать!
Через секунду из кухни выплыла грузная фигура крепкого, но не толстого человека, который нацелил дуло пистолета на Филатова. Неожиданный гость был одет в кожаную куртку и джинсы – но не по- бандитски, а как-то уж тривиально.
Несколько секунд оба молчали. Первым заговорил гость:
– Я капитан милиции Наседкин Сергей Петрович, московский уголовный розыск, – он достал удостоверение, будучи в десяти шагах от Филатова.
Конечно, это была формальность, но подойти и разглядеть фотокарточку и удостоверение он не мог.
Филатов мог определить принадлежность человека к тем или иным спецподразделениям, но этот, несмотря на декларируемую им принадлежность к органам, вел себя довольно развязно, да и одежда на нем
