задним числом, в этом имелся смысл. Фульгуриты, найденные вблизи от метеорита, попадались очень часто. Ко всему прочему, метеорит был гигантским громоотводом.
— С чего вы взяли? — спросил Глинн.
— Кости обожжены таким образом, что подразумевают удар молнии — массивный электрический разряд, проходящий через тело. С этим я сталкивался и раньше. И лишь такой мощный электрический разряд, как у молнии, может вызвать такие масштабные повреждения и расщепить кости. Понимаете, молния не только обугливает кости и заставляет кровь моментально вскипать, взрывообразно высвобождая пар, но также вызывает мгновенное сокращение мускулов, которое разбивает кости вдребезги. В некоторых случаях мощь мышечных сокращений такова, что результат напоминает столкновение с грузовиком. Тело Масангкэя, можно сказать, взорвалось.
Доктор лениво произнёс слово «взорвалось», медлительно растягивая каждый слог. МакФарлэйн содрогнулся.
— Спасибо, доктор, — сухо сказал Глинн. — Жду не дождусь вашего анализа биоты в восьмидесяти мешках образцов земли, собранных поблизости от метеорита. Я незамедлительно распоряжусь, чтобы их доставили в медицинскую лабораторию.
Глинн открыл папку.
— Раз метеорит притягивает молнии, у нас имеется ещё одна веская причина, по которой он должен быть прикрыт. Так, продолжим. Я только что сказал, что мы должны продолжать работу согласно плану. Тем не менее, в план необходимо внести некоторые изменения. Например, вес метеорита настолько велик, что нам придётся двигать его к кораблю кратчайшим путём. Это означает, что путь метеорита будет пролегать по снежному полю, а не вокруг него. Метеорит можно двигать лишь по прямой, вдоль наклона с постоянным градиентом. Это будет нелегко осуществить, придётся много копать и делать множество насыпей, но это возможно. Также капитан Бриттон сообщила, что в нашем направлении движется шторм. Если он никуда не свернёт, мы должны будем учесть его в наших планах. В определённой степени прикрытие шторма даже желательно, — сказал Глинн и выпрямился. — Я подготовлю письма семье Гена Рошфорта и вдове Фрэнка Эванса. Если кто-нибудь из вас хочет добавить что-то от себя, пожалуйста, передайте мне записку до того, как мы вернёмся в Нью-Йорк. И, наконец, последнее.
Он бросил взгляд на МакФарлэйна.
— Вы говорили мне, что коэзит и породы в месте падения метеорита образовались тридцать два миллиона лет назад.
— Да, — сказал МакФарлэйн.
— Я хочу, чтобы вы собрали образцы базальта и вулканических пород за пределами лагеря, и определили их возраст. Очевидно, нам требуется побольше узнать о геологии острова. Принесла ли вторая ваша серия экспериментов новые выводы?
— Лишь новые загадки.
— В таком случае, геология острова — ваш следующий проект, — резюмировал Глинн и осмотрел собравшихся. — Кто-нибудь хочет ещё что-то добавить, прежде чем мы вернёмся к работе?
— Да, дядя, — донёсся пронзительный голос из угла библиотеки.
То был позабытый всеми, непричёсанный Паппап. Он сидел на стуле с прямой спинкой и покачивался на нём, как школьник.
— Да? — Спросил Глинн.
— Ты сказал, что померли двое.
Глинн не ответил. Наблюдая за ними, МакФарлэйн отметил, что Глинн не встречает взгляд Паппапа с такой же лёгкостью, как взгляды остальных.
— Ещё ты сказал, что, может быть, умрёт кто-то ещё.
— Ничего подобного я не говорил, — резко сказал Глинн. — А теперь, если у нас всё…
— А что, если умрут все? — Спросил Паппап, и его голос неожиданно стал громким.
За этим последовало неловкое молчание.
— Проклятый шизик, — еле слышно пробормотал Гарза.
Паппап просто указал в тёмное окно. Взгляды всех присутствующих устремились туда же.
За скалистыми очертаниями Isla Deceit, мрачных даже на фоне темнеющего неба, выходил в поле зрения длинный нос эсминца, а его орудия были нацелены на танкер.
Глинн запустил руку в карман, вытащил миниатюрный бинокль и внимательно осмотрел судно. Он ожидал следующего движения Валленара; очевидно, вот и оно.
Бриттон приподнялась с кресла и сделала шаг к окну.
— Такое впечатление, будто он собирается пустить нас на дно.
Первым делом Глинн изучил мачты, затем четырёхдюймовые орудия. Опустил бинокль.
— Блеф.
— С чего вы взяли?
— Проверьте «Slick 32».
Бриттон обернулась к Ховеллу.
— «Slick» не показывает активности боевого радара в нашем направлении.
С написанным на лице любопытством Бриттон снова перевела взгляд на Глинна. Тот подал ей бинокль.
— Орудия направлены на нас, но у него нет намерения открывать огонь. Посмотрите — радары не вращаются.
— Это я вижу, — Бриттон вернула бинокль. — Подайте сигнал тревоги на носу и корме, господин Ховелл.
— Господин Гарза, вы не могли бы убедиться, что приёмная готова, на всякий случай? — Попросил Глинн.
Он опустил бинокль в карман и бросил взгляд на Паппапа. Метис откинулся в кресле и поглаживал длинные свисающие усы.
— Господин Паппап, я хотел бы прогуляться с вами по палубе, если вы не возражаете.
Выражение лица Паппапа ни на йоту не изменилось. Он поднялся и проследовал за Глинном к выходу из библиотеки и дальше, по широкому коридору.
Снаружи злой ветер, задувающий в бухту, поднимал в воздух танцующие хлопья пены. Кусочки льда легко и быстро неслись по палубе. Глинн прошёл дальше, тщедушный старик не отставал. Они в молчании добрались до того места, где нос танкера резко уходит вверх. Здесь Глинн остановился и прислонился к якорной лебёдке, пристально оглядывая эсминец в отдалении. Раз Валленар сделал очередной ход, главный вопрос в том, каковы же будут его последующие действия. Глинн украдкой бросил взгляд на Паппапа. Единственный человек на борту, который может пролить хоть какой-то свет на Валленара — тот, кого он меньше всего понимает. Глинн обнаружил, что не может предсказывать или контролировать действия Паппапа. А тот неотступно следовал за ним, словно тень. Оказалось, что это поразительно выбивает его из колеи.
— Дашь сигарету? — Спросил Паппап.
Глинн вытащил из кармана новую пачку — Мальборо, на вес золота, — и отдал её Паппапу. Тот сорвал обёртку и выбил из пачки сигарету.
— Спичку?
Глинн поджёг сигарету зажигалкой.
— Спасибо, дядя, — сказал Паппап и глубоко затянулся. — Прохладно нынче, а?
— Да, прохладно.
Они помолчали.
— Где это вы выучились английскому, господин Паппап?
— У миссионеров, где ж ещё? Всё образование — от них.
— Один из них, случаем, был не из Лондона?
— Ну дык, оба.
Пока Паппап курил, Глинн выжидал удобный момент. Даже с учётом культурных различий, индейца оказалось сложно раскусить. Фактически, он никогда не встречал настолько непонятного человека.
