не рвануть ли сейчас с места и оставить Студийского с но-', сом? Но нет, полковник был прав: пока Ирина Быстрицкая у него в руках, Глеб привязан к нему накрепко.
Доехав до лесопарка, Глеб свернул на темный пустырь, где от силы нашлось бы четыре покосившихся фонаря, и съехал к разросшимся кустам шиповника.
«Фольксваген» с погашенными габаритными огнями остановился возле высокого бетонного забора, шофер заглушил двигатель.
– Так ты готова мстить? – повернулся к девушке Глеб.
Та глубоко дышала, тугой корсет стягивал ее напрягшуюся грудь.
– Да.
– Тогда для начала я расскажу тебе один анекдот.
Глеб опустил спинку правого сиденья и, привалившись спиной к дверце, поставил ногу, затянутую в сапог на коробку с магнитофонными кассетами. Затем крутанул пальцами серебряное колесико шпоры.
– …Одна женщина решила отомстить своему мужу за измену. Привела к себе любовника и говорит:
«Давай отомстим ему за измену?»
– «Давай», – согласился мужчина.
Легли они в кровать, сделали что надо, а женщина вцепилась в него и говорит:
«Давай отомстим еще раз?»
– «Давай», – согласился мужчина.
Вновь сделали они то, что нужно. Женщина и говорит: «Давай отомстим в третий раз?» А он отвечает: «Знаешь, я человек не мстительный…»
Алла глухо засмеялась, ожидая, что сейчас Глеб пересядет к ней. Но странное дело – мужчина не спешил, и даже его взгляд сделался немного отсутствующим.
– Ты не хочешь здесь? – спросила девушка.
– Нет, почему же. Ты преспокойно можешь отомстить своему возлюбленному и здесь.
– Иди же, иди ко мне… – попросила Алла. Она и впрямь чувствовала себя готовой отдаться Глебу, но не по любви, а из-за чувства мести, надеясь предстоящей близостью унизить и оскорбить Бушлатова.
– Так ты твердо решила мстить? И не будешь после жалеть об этом?
– Да! – нетерпеливо сказала Алла.
– Тогда садись и рисуй план аналитического центра по Дровяному переулку, – спокойно произнес Глеб, вытаскивая из внутреннего кармана куртки блокнот и ручку.
Алла открыла рот от удивления.
– Что? – переспросила она, не веря собственным ушам.
– Рисуй план аналитического центра. Я думаю, большей мести вашему главному аналитику Бушлатову и представить себе невозможно.
– Подлец! – только и сказала Алла, машинально беря блокнот с заложенной в него ручкой.
– Да, Бушлатов страшный подлец, – засмеялся Глеб.
Алла посмотрела на складки своего платья и горько усмехнулась:
«Выгляжу, как последняя дура».
Она заглянула в глаза Глебу, в невинно светящиеся смехом глаза.
– Прости, – сказал он, – прости меня за весь этот маскарад, но, по-моему, вечер и впрямь удался.
– Я не буду ничего рисовать, – поджала губы девушка.
– Знаешь что, красавица, Зои Космодемьянской из тебя не получится.
Алла с испугом посмотрела на него и схватилась за ручку дверцы. Та оказалась блокированной.
– Не дергайся, – предупредил ее Глеб.
– Я ничего не буду рисовать.
Девушка оглянулась, посмотрела в заднее стекло на темно-синий «фольксваген» и отчаянно принялась махать рукой.
– Боже, до чего ты наивная! – рассмеялся Глеб. – Твои охранники остались с носом, а это – мои люди. И поверь, лучше будет, если они останутся на месте.
Из «фольксвагена» вышел полковник Студинский и приблизился к автомобилю. Глеб слегка опустил стекло и произнес:
– Нет, все в порядке. Она просто немного не сориентировалась и принимает вас за других людей.
Полковник, стараясь, чтобы его лицо оставалось в тени, вернулся в «фольксваген».
– Убедилась теперь?
Алла опустила руки.
– А теперь слушай меня, и слушай внимательно. Да, ты можешь упереться и не рассказать мне ничего из того, что тебе известно о работе аналитического центра. Но теперь представь себе следующую ситуацию: ты весь день прокаталась с людьми, которые обезвредили – заметь, я не говорю убрали, в самом деле, только обезвредили – охрану, приставленную к тебе. С тобой ровным счетом ничего не произошло. Тебя видели весело отплясывающей в испанском ресторане. Я думаю, каждый из посетителей запомнил девицу в странноватом платье и типа в сапогах со шпорами. И даже если ты мне ничего не расскажешь, тебе не поверят.
– Что мне делать? – вконец растерявшись, Алла забилась в угол и расплакалась.
– Терпеть не могу женских слез. Думаешь, мне приятно заниматься такими делами?
Он погладил Аллу по плечу, и та, самое странное, даже не почувствовала к нему никакой злости.
«Веселый человек, – решила девушка. – И впрямь, это только его работа, а веселился-то он искренне».
Она подняла голову и вытерла слезы подолом платья. Пена кружев рассыпалась по заднему сиденью.
– А вот теперь я предложу тебе второй вариант. Эти люди, – Глеб кивнул по направлению к «фольксвагену», – тоже работают на государство. Не стану уточнять, из какой они конторы, но думаю, ты сама догадаешься. А я вообще вольный стрелок, так сказать, работаю по контракту и, к сожалению, не по своей воле. Людям, которые должны опекать тебя, известно одно: на охрану напали, а какой-то человек посадил тебя в машину и уехал. Я могу сделать так, что из нашей конторы в вашу пойдет дезинформация, из которой будет следовать, что произошла маленькая накладка: ваши люди следили за тобой, а наши люди следили за ними. Затем появился какой-то шальной парень, которому ты приглянулась. Не сориентировавшись, что происходит, наши люди сцепились с вашими. А тем временем бывшая секретарша уехала погулять с симпатичным мужчиной в испанский ресторан, где и провела весь вечер. Ну согласись, никто же из твоего начальства не поверит в то, что тебя похитили, чтобы выведать секретную информацию, но прежде чем приступить к допросу с пристрастием, заставили отплясывать в испанском ресторане в карнавальном наряде. Конечно, тебя начнут подозревать, но в конце концов махнут рукой, поверив в дезинформацию, запущенную моими людьми. Ну что, согласна? Алла сидела задумавшись.
– Ты мне понравился с самого начала, – произнесла она, раскрывая у себя на коленях блокнот и занося над ним ручку. А затем вновь испуганно посмотрела на Глеба:
– Что будет со мной потом?
– Как хочешь. Тебя могут поместить в безопасное место, могут вернуть домой.
– Я хочу, чтобы ты отвез меня домой.
– Хорошо. Но выпущу я тебя за целый квартал от дома. Думаю, уже по всему городу тебя разыскивают.
Полковник Студинский злился все сильнее и сильнее. Он смотрел на мирно беседующих Глеба и Аллу и понимал, что сам он никогда в жизни не смог бы сделать так, как поступил Глеб – нагло и решительно, а главное, результативно.
Никакой тебе предварительной подготовки, полный экспромт. И вместо того, чтобы пытать похищенную секретаршу каленым железом, Федор Молчанов вытирает ей слезы собственным носовым платком, а девушку в этот момент волнует, скорее всего, не то, что она выдает секреты государственной важности, а то, что она больше не увидит этого мужчину.
– Это тяжело – вот так сразу вспомнить, – сказала Алла, чертя на чистой странице прямоугольник.
– Сейчас помогу, – Глеб вытащил из-под сиденья папку, а из нее – лист бумаги, на котором полковник Студинский уже успел нарисовать внешний контур здания и комнаты, расположенные по периметру. – Вот
