ее руки были нагружены пакетами.
Деймон немедленно совершил рыцарский жест. Он позволил машине проскользить до полной остановки, подождал, пока девушка сделает несколько шагов, и поравняется с ним… «che gambe! [какие ножки!]»… а затем выпрыгнул из машины и поспешил открыть перед ней дверцу со стороны пассажирского сиденья.
Ее имя, как выяснилось, было Дамарис.
Через мгновение Феррари вновь мчался по дороге, так быстро, что золотисто-каштановые волосы Дамарис развевались позади нее словно знамя. Она была молодой женщиной, которая в полной мере заслуживала склоняющих к экстазу комплиментов, раздаваемых вампиром так свободно весь день… «и это хорошо», лаконично подумал он, поскольку его воображение практически иссякло.
Но лесть этому милому созданию, с ее нимбом волос красного золота и чистой молочной кожей, не потребовала бы никакого воображения вообще. Он не ожидал, что с ней могут возникнуть какие-либо проблемы и планировал оставить ее на ночь.
«Veni, vidi, vici [пришел, увидел, победил]» – подумал Деймон и сверкнул грешной улыбкой на середине спортивной дистанции. И тогда он поправил себя, – «Ну, возможно я еще не победил, но я ставлю на это свой Феррари».
Они остановились на живописной объездной дороге, а когда Дамарис уронила свою дамскую сумочку и наклонилась, дабы ее подобрать, он увидел заднюю часть ее шеи, где те тонкие тициановые волоски выглядели поразительно изысканно на фоне белизны ее кожи.
Он немедленно импульсивно поцеловал ее туда, обнаружив, что кожа у нее мягкая, как у ребенка… и теплая под его губами. Он позволил ей полную свободу действий, любопытно было посмотреть, даст ли она ему пощечину. Однако вместо этого девушка просто выпрямилась, сделав несколько слабых вздохов, прежде чем позволила этому пылкому неопределенному созданию заключить себя в объятья и поцеловать до дрожи, ее темно-голубые глаза умоляли и пытались сопротивляться одновременно.
– Мне… не следовало позволять вам этого. Я не позволю снова. Я хочу домой сейчас.
Деймон улыбнулся. Его Феррари был в безопасности.
«Ее окончательная покладистость будет чрезвычайно приятной», – подумал юноша, когда они продолжили свой путь. Если она справится так же хорошо, как это, кажется, у нее получается, он мог бы оставить ее на пару дней, мог бы даже обратить ее.
Вот только, сейчас вампира донимало необъяснимое беспокойство внутри. Разумеется, им являлась Елена. Быть так близко к ней в пансионе и не осмелиться потребовать войти, по причине того, что может сделать. «О, дьявол, что мне уже давно следовало сделать», – внезапно вспылив, подумал он. Стефан был прав,… сегодня с ним что-то не так.
Деймон был расстроен до такой степени, которую даже не мог себе представить возможной. То, что ему следовало сделать – это зарыть в грязь лицо своего младшего братца, свернуть ему шею, как индюку, и затем подняться по тем узким липким лестницам дабы заполучить Елену, желает она того или нет. Он не сделал этого раньше ввиду какого-то сентиментального вздора, переживая о том, что она будет кричать без умолку, когда бы он поднял ее бесподобный подбородок, и погрузил свои набухшие, ноющие клыки в ее белоснежную шею.
В машине продолжался какой-то шум.
– … ты не думаешь? – говорила Дамарис.
Раздраженный и слишком занятый своей фантазией, дабы перейти к тому, что его разум, возможно, слышал из монолога девушки, он заткнул ее, и та немедленно затихла. Дамарис была привлекательной, но такой… легкомысленной. Сейчас она сидела абсолютно спокойно, ее тициановые волосы развевались на ветру, но глаза с сузившимися зрачками, были пусты и абсолютно недвижимы.
И все впустую. Деймон издал шипящий звук раздражения. Он не мог снова вернуться в свои грезы, даже в тишине, воображаемые звуки рыданий Елены препятствовали ему.
Но рыданий больше не будет, если он однажды обратит ее в вампира, – предложил тихий голос в его сознании. Деймон вскинул голову и отклонился назад, держа руль тремя пальцами.
Некогда он уже пытался сделать ее своей принцессой тьмы, так почему бы вновь не попытать счастья? Она принадлежала бы ему всецело, и если дело станет за отказом от ее смертной крови… ну, сейчас он точно ничего с этого не имеет, верно? – сказал вкрадчивый голос. Елена, бледная и пылающая аурой вампирской Силы, ее волосы почти снежный блонд, черное платье на бархатистой коже… Это была картина, которая заставила бы сердце любого вампира биться быстрее.
Он хотел ее больше чем когда-либо, именно сейчас, когда она была духом. Даже став вампиром она сохранит большую часть своей природы, и он мог себе только представить: ее свет для его тьмы, ее мягкая белизна в его крепких руках, облаченных в черную кожу. Он остановил бы этот совершенный рот поцелуями, заставил бы задыхаться от них…
О чем это он думает? Вампиры так не целуют, не ради удовольствия… тем более других вампиров. Кровь и охота были всем. Поцелуи, исключая те необходимые, что требуются для завоевания жертвы, абсолютно бессмысленны, и ни к чему не могли бы привести. Только сентиментальные идиоты, вроде его братца, заботятся о таких глупостях. Сопряженная пара вампиров могла бы разделить кровь смертной жертвы, вместе нападая, вместе контролируя ее разум,… и также объединяя свои разумы в мысленной связи. Вот в чем они находят удовольствие.
Тем не менее, Деймон обнаружил, что взволнован мыслью о поцелуе с Еленой, когда он силой вырывает ее поцелуи, чувствуя ее отчаяние и желание вырваться от него, затем внезапно пауза… немного сомнения пришедшего как раз накануне ее ответа на его поцелуй, перед тем как она полностью поддастся ему…
«Возможно, я схожу с ума», озадаченно подумал Деймон. Он никогда не сходил с ума раньше, насколько он мог помнить, и в этой идее была своя привлекательность. Прошли века, с тех пор как он чувствовал подобное возбуждение.
«Тем лучше для тебя, Дамарис», – подумал вампир. Он проезжал место, где Яворовая Улица заканчивается, переходя в Старый Лес, и дорога там извилистая и опасная. Не смотря на это, он повернулся к Дамарис дабы снова ее разбудить, с удовлетворением отмечая что натуральный цвет ее губ нежно- вишневый даже без помады. Он легко поцеловал девушку, затем подождал, оценивая ее реакцию.
Удовольствие. Он видел, как ее мысли смягчились, и она залилась румянцем.
Деймон взглянул вперед на дорогу и затем дерзнул вновь, на этот раз, задержав поцелуй. Его воодушевил ее ответ, оба их ответа. Это было изумительно. Вероятно, это каким-то образом связано с тем количеством крови в нем сегодня, большим, чем когда-либо прежде в один день, или с ее сочетанием…
Внезапно ему пришлось перебросить свое внимание с Дамарис на вождение. Какое-то маленькое красновато-коричневое животное появилось перед ним на дороге, словно по мановению волшебной палочки. Обычно Деймон не менял свой курс, чтобы давить кроликов, дикобразов и прочую живность, но эта особь достала вампира в самый ключевой момент. Он сжал руль обеими руками, его глаза были черными и холодными, как кристаллы льда в глубине пещеры, и он направил машину прямо на это существо.
Не такое уж и маленькое… это будет почти столкновение.
– Держись, – прошептал он Дамарис.
В последний миг красноватое создание увернулось. Деймон выкрутил руль, дабы настигнуть его и оказался перед рвом. Только сверхчеловеческие рефлексы вампира и невероятная приемистость тонко настроенного и очень дорогого автомобиля могли бы удержать их от попадания в канаву. К счастью, у Деймона было и то, и другое. Вывернутые в минимальный радиус поворота колеса, протестующе завизжали и задымились.
И никакого столкновения.
Деймон перемахнул через дверцу машины одним плавным движением и огляделся вокруг. Но что бы это ни было, оно бесследно исчезло, так же таинственно, как и появилось.
Sconosciuto (неведомо). Очень странно.
Желал бы Деймон не связываться с солнцем; яркий дневной свет серьезно снижал остроту его зрения. Однако он смог мельком взглянуть на то существо когда проносился рядом, и оно представлялось обезображенным. Остроконечным с одной стороны и веерообразным с другой.
Ох, ладно.
