в сторону и стараясь не смотреть прямо на Бонни. Однако он не мог не заметить, что следы от уколов, оставленные деревом, были повсюду.
Следующими должны были последовать джинсы, но возникла небольшая заминка, поскольку ему пришлось сесть и положить ее ноги к себе на колени, дабы стянуть с нее туго зашнурованные высокие кеды, прежде чем с ее лодыжек можно будет снять джинсы. А затем и носки.
Ну, вот и все. Бонни лежала обнаженная, если не брать во внимание следы ее собственной крови на теле и розового шелкового белья. Он поднял и погрузил ее в ванну, при этом тоже вымокнув. Вампиры ассоциируют ванны с кровью девственниц, но только лишь по-настоящему сумасшедшие пробовали это на самом деле.
Когда он уложил Бонни в ванну, вода в ней стала розовой. Он не стал закрывать кран с водой, поскольку емкость была довольно большой. Сам Деймон присел рядом, дабы обдумать сложившуюся ситуацию. Дерево ввело Бонни какую-то жидкость через иглы. И чем бы ни являлась эта субстанция, она была явно не во благо. Значит, следует от этого избавиться. Самым разумным решением было бы высосать это, как змеиный яд, однако он не мог решиться проделать это, пока не был бы уверен в том, что Елена не проломит ему череп, если найдет методично обсасывающим верхнюю часть тела Бонни.
Ему нужно было придумать что-то более пристойное. Кровавая вода едва ли скрывала миниатюрные формы Бонни, но она помогла сделать детали размытыми. Одной рукой Деймон поддерживал голову девушки у края ванны, а другой начал выдавливать и соскабливать яд с ее руки.
Он понял, что делает все верно, когда почувствовал смолистый сосновый запах. Яд был настолько густым и вязким, что даже еще не успел раствориться в организме Бонни. Деймон смог бы таким образом очистить ее тело от некоторого количества этой мерзости, но было ли этого достаточно?
Осторожно, наблюдая за дверью и взвинтив все свои чувства до покрытия ими широкого спектра, Деймон поднес руку Бонни к своим устам, словно намереваясь поцеловать ее. Но вместо этого, он обхватил губами ее запястье и, подавляя желание укусить, начал просто высасывать яд.
Он почти немедленно сплюнул. Его рот был полон смолы. Выдавливания яда определенно будет недостаточно. И высасывания тоже. Даже если бы он отыскал еще пару десятков вампиров и прилепил их всех к маленькому тельцу Бонни, как пиявок, это тоже мало бы чем помогло.
Он вновь присел на корточки и взглянул на нее, на эту смертельно отравленную женщину-ребенка, которую давал слово спасти. И только сейчас он понял, что промок до самой талии. Он поднял негодующий взгляд к небесам и стянул с себя черный кожаный бомбер.
Что еще он может сделать? Бонни была необходима терапия, однако у него не было ни малейшего понятия о том, какая специфическая терапия ей нужна. И он не знал ни единой ведьмы, к которой можно было бы обратиться. Знакома ли миссис Флауэрс с тайными знаниями? Поделится ли она ими с Деймоном, если ответ «да»? Или она просто сумасшедшая старая леди? Что именно является характерной медициной – для людей? Он мог бы отвезти ее к таким же смертным, как она и позволить им попытаться применить свою невежественную науку и некомпетентные знания… доставить ее в больницу,… но тогда врачи будут иметь дело с пациенткой, отравленной Потусторонними Силами из таких темных мест, которые им никогда не будет позволено увидеть или постичь.
Рассеяно, он вытирал полотенцем руки, ладони и свою черную рубашку. Теперь, он взглянул на полотенце и решил, что Бонни заслуживает, по крайней мере, капельку благопристойности, особенно сейчас, когда он больше ничего не мог придумать, дабы ей помочь. Он опустил полотенце в воду, растянул его и подоткнул концы под тело девушки, прикрыв ее от ног до горла. В некоторых местах полотенце всплывало, в других тонуло, но в целом, исполнило свое предназначение.
Он вернул ванне нужную температуру, добавив горячей воды, однако это уже не играло никакой роли. Бонни была в объятиях истинной смерти, такая юная…
Его сверстники в старой Италии, были правы, называя таких как она, девицами, уже не девочка, но еще не женщина, подумал он. Это было особенно уместно, ибо любой вампир мог бы сказать, что она была девицей в обоих смыслах.
И ведь все это произошло прямо перед его носом. Приманка, упаковка, блестящая техника и синхронность – они убили эту девушку, пока он просто сидел и смотрел. Аплодисменты.
Деймон чувствовал, как что-то медленно набухает у него внутри. Это вспыхнуло огнем, когда он подумал о дерзости малахов, которые охотились на его людей прямо перед его носом. Он даже не задавался вопросом, когда эта группка в машине успела стать его людьми,… он полагал, причина тому их крайне близкое нахождение в последнее время, и, казалось, он мог ими распоряжаться, говорить кому жить, а кому умирать, или стать таким же, как он сам. Что-то внутри разбухло еще больше, когда он подумал о том, как этот малах манипулировал его мыслями, погружая его в блаженное созерцание смерти в общих чертах, пока сама смерть хозяйничала прямо у его ног. А теперь это что-то в нем достигло испепеляющего уровня, потому что вампир слишком много увидел за этот день. И это было действительно невыносимо…
… И это была Бонни…
Бонни, которая никогда не причиняла вреда… безобидному существу по злому умыслу. Бонни, которая была, как котенок, лишь махала лапкой с коготками в воздухе, но никогда бы никого не оцарапала. Бонни, с распущенными волосами, в которых было что-то клубничное, однако выглядели всегда так, словно пылали огнем. Бонни, с прозрачной кожей, с нежно-фиолетовыми реками и устьями вен на ее шее и внутренней стороне рук. Бонни, которая еще совсем недавно украдкой смотрела на него своими большими невинными глазами, карими, сверкавшими как звезды из-под ресниц…
Его челюсть и клыки болели, и ему казалось, что рот его горел огнем из-за отравленной смолы. Но все это можно было игнорировать, ибо он был поглощен другой мыслью.
Бонни просила его о помощи почти целых полчаса, прежде чем уступить темноте.
Вот что имело значение. Что следовало проанализировать. Бонни звала Стефана,… который был слишком далеко и чересчур занят своим ангелом,… но ведь она звала и Деймона. И она умоляла его о помощи.
А он закрыл глаза на это, пренебрег ею. Трое друзей Елены лежали у его ног, и он не обратил внимания на их агонию, пропустил мимо ушей неистовые мольбы Бонни не дать им умереть.
Обычно, такого рода вещи только подтолкнули бы вампира сорваться в другой город. Однако по не ведомой причине он все еще был здесь и пробовал на вкус горькие последствия своего поступка.
Деймон отклонился назад с закрытыми глазами, пытаясь отключиться от подавляющего аромата крови и затхлого запаха… чего-то.
Он нахмурился и огляделся вокруг. Маленькая комнатка была чиста даже по углам. Здесь не могло быть плесени. Но запах не исчезал.
И тогда он вспомнил.
Глава 12
Все это вернулось к нему, все: тесные проходы, маленькие окна и затхлый запах старых книг. Он был в Бельгии около 50 лет назад, и очень удивился, когда нашел все еще существующую книгу на такую тему, да к тому же Англоязычную. Однако, она там была, старая потертая обложка, твердая изъеденная ржавчиной, которую пытались полировать, а учетных записей, если они когда-то были, не осталось вовсе. Страницы внутри отсутствовали, так что никто никогда не узнает автора, если таковой вообще когда-либо был там напечатан. Каждая запись в ней,… рецепт, заговор или заклинание,… несла в себе запрещенное знание.
Деймон мог легко вспомнить самое простое заклятие из всех: «Ты, кровь твоего Аира или твоего Вампира нет… лучше… многогранней эликсира от недугов сего мира… иль беды тем лишь подлитой, кто в Лесу пляшет со свитой… в ночь пред всемогущей Литой».
Эти Малахи, безусловно, творили зло в лесу, и сейчас месяц Литы или же Moonspire – месяц 'Летнего солнцестояния' на Старом языке. Деймон не хотел оставлять Бонни и конечно не желал, дабы Елена застала
