– Я знаю,- сказал Деймон, уставившись на нее. Новое нечто, которое он чувствовал, разбухало в нем, в его душе, пока это давление стало едва ли не слишком сильным, дабы выстоять. Когда Бонни воскликнула: – Но я жива! – Ее настроение совершило поворот на 180 градусов, ее лицо в форме сердечка вспыхнуло радостью. Взыгравшее чувство гордости, которое Деймон ощутил в ответ, опьянило его. Он и только он, вырвал ее из ледяных рук смерти. Ее заполненное ядом тело, было исцелено им. Это его кровь поспособствовала рассеиванию токсина. Его кровь.
А потом разбухшее нечто, взорвалось.
Если Деймон и не услышал этого, то почувствовал, как огромный камень, заковавший душу вампира, дал трещину и массивный его кусок откололся.
С каким-то невероятным душевным подъемом, он прижал Бонни к себе, ощущая влажное полотенце, через шелковую рубашку, и хрупкое тело Бонни под ним. – «Определенно девушка, а не ребенок», – подумал он головокружительно, – «что бы там ни утверждала бирка на том постыдном клочке розового нейлона». – Он схватился за нее так, словно нуждался в ее крови,… точно они были в центре урагана бушующего в океане, и отпустить ее, будет означать потерять.
Его шея отчаянно болела. Но все больше трещин покрывало камень, и он уже готов был взорваться полностью, позволяя тому Деймону которого валун удерживал внутри вырваться наружу… и он был слишком пьян от гордости и радости, да, радости, и заботы. Трещины распространялись во всех направлениях, куски камня отлетали прочь…
Бонни оттолкнула его.
Она была удивительно сильной, для кого-то с таким хрупким строением.
Она самостоятельно и полностью вырвалась из его рук. Выражение ее лица снова радикально изменилось: теперь оно выражало страх, отчаяние… и, да, отвращение.
– Помогите! Кто-нибудь, помогите, пожалуйста! – Ее карие глаза, казались огромными, а ее лицо вновь побледнело.
Стефан влетел внутрь. То, что видел он, видела и Мередит, проскользнувшая под его рукой из другой комнаты, и Мэтт, пытающийся заглянуть в маленькую ванную, переполненную людьми: Бонни, отчаянно сжимающая свое полотенце, пытаясь закрыться им, и Деймон, стоящий на коленях возле ванны, с ничего не выражающим лицом.
– Пожалуйста, помогите. Он слышал, как я звала на помощь,… я чувствовала его там, на другом конце,… но он просто наблюдал. Он стоял и смотрел, как мы умираем. Он хочет смерти всех людей, чтобы их кровь текла по каким-то белым мраморным лестницам. Пожалуйста, уберите его от меня!
Итак. Маленькая ведьма оказалась более опытной, чем он мог себе представить. Не было ничего необычного в принятии того, что кто-то получал твои трансляции,… ты обладаешь обратной связью,… однако идентификация индивидуума, требует незаурядного таланта. Плюс, она, возможно, слышала отголоски некоторых его мыслей. Она была одаренной, его птенец… нет, не его птенец, не с ее взглядом, близким к ненависти, с которой Бонни не могла справиться.
Воцарилась тишина. У Деймона был шанс отрицать обвинение, но зачем беспокоиться? Стефан будет способен измерить правду в этом. Возможно и Бонни тоже.
Отвращение передавалось от лица к лицу, как какая-то заразная болезнь.
Наконец Мередит поспешила вперед, захватив другое полотенце. Во второй руке она держала горячий напиток,… какао, по запаху. Оно было достаточно горячим, дабы послужить эффективным оружием,… никак не увернуться от всего этого, не усталому вампиру.
– Держи, – сказала она Бонни. – Ты в безопасности. Стефан здесь, я здесь и Мэтт. Возьми это полотенце, давай просто накинем его тебе на плечи.
Стефан стоял тихо, наблюдая за всем этим,… нет, наблюдая за своим братом. Теперь его лицо застыло в утвердительности, он сказал одно слово.
– Вон.
Вышвырнутый как собака, Деймон нащупывал кожаную куртку позади себя, нашел ее, и пожелал, дабы нащупывание собственного чувства юмора, оказалось столь же успешным. Выражения на лицах окружающих оставались неизменными. Словно они были высечены из камня.
Однако эти камни были щебнем по сравнению с той скалой, которая вновь заточала его душу. И скала эта срослась удивительно быстро,… вдобавок наращивая сверху новый слой, также как жемчуг наращивает перламутр. Вот только выглядело это далеко не так мило.
Их лица не изменились, и когда Деймон попытался покинуть маленькую комнатушку, забитую людьми. Некоторые из них говорили: Мередит с Бонни, Мутт… нет, Мэтт… фонтанировал жгучей как кислота ненавистью,… но Деймон, в действительности, не слышал ни слова. Его мозг был парализован густым запахом обилия крови. У всех были небольшие сочащиеся раны. И кровь каждого обладала индивидуальным ароматом,… разные животные в стаде,… и он был замкнут среди них. Эти ароматы кружили голову. Он должен был убраться отсюда, или же схватит ближайший теплый сосуд и осушит его до дна. Сейчас было нечто большее, нежели просто головокружение. Жар. Он был безумно измучен… жаждой.
Очень, очень хотелось пить. Вампир провел много времени без пищи, и сейчас был окружен добычей. Они кружились перед ним. Как он мог сдержать себя, и не схватить одного из них? Разве можно было упустить одного?
И там была та, которой он еще не видел, и не хотел видеть. Поскольку засвидетельствовать прекрасное лицо Елены, искаженное той же самой маской отвращения, которую он видел на других человеческих лицах, присутствующих здесь, будет… неприятно, подумал он, и его любимое бесстрастие наконец-то возвращалось к нему.
Однако этого нельзя было избежать. Как только Деймон вышел из ванной, Елена оказалась прямо перед ним, парящая, словно гигантская бабочка. Его глаза были обращены на то, чего он не желал видеть: ее выражение.
Но лицо Елены, было другим. Она выглядела взволнованной и расстроенной. Не было ни следа отвращения или ненависти, которое было у других.
Она даже говорила весьма странной речью, которая была чем-то подобна телепатии, однако позволяла ей выходить на два уровня связи одновременно.
– Дей-мон.
«Расскажи мне о малахах. Пожалуйста».
Деймон только поднял бровь. Рассказать этой кучке людей о себе? Она нарочно пытается быть смехотворной?
Кроме того, малах действительно не имеет к этому отношения. Они отвлекли его на некоторое время, вот и все. Какой смысл обвинять малахов, когда вся их вина лишь в том, что они укрепили его собственные убеждения. Он задался вопросом, имела ли Елена хоть какое-то понятие о содержании его маленькой ночной фантазии.
– Дей-мон.
«Я могу видеть это. Все. Но, тем не менее, пожалуйста».
«О, что ж, возможно духи привыкли видеть чужое грязное белье». Елена ничего не ответила на эту мысль, и он остался в темноте.
В темноте. Той самой, которую использовал и откуда был родом. Все они шли разными дорогами, люди в свои сухие теплые дома, а он к дереву в лес. Елена останется со Стефаном, разумеется.
«Разумеется».
– При данных обстоятельствах, я не буду говорить «au revoir» [прощай]. – Сказал Деймон, сверкнув ослепительной улыбкой Елене, которая серьезно на него смотрела. – Мы только скажем «до свидания», и оставим все как есть.
Никто не ответил ему.
– Дей-мон. – Теперь уже Елена плакала.
«Пожалуйста. Пожалуйста».
Деймон начал удаляться в темноту.
«Пожалуйста…»
Потирая свою шею, он продолжал идти.
