Глава 13
Позднее той же ночью, Елена не могла уснуть. Она не хочет находиться в Высокой Комнате, как сказала девушка. Стефан же, в тайне переживал, что она хотела выйти наружу, чтобы отследить малаха, который напал на машину. Однако он не думал, что сейчас она была в состоянии лгать. Елена продолжала биться в закрытое окно, твердя, что просто хочет подышать свежим воздухом. На улице.
– Сначала мы должны что-то на тебя надеть.
Елена растерялась… и заупрямилась. – Сейчас Ночь… А это мое Ночное Платье, Тебе же не понравилось мое Дневное Платье.
Она снова ударилась в окно.
Ее «Дневным Платьем» была его синяя рубашка. Подпоясанная, она выглядела на ней как короткая (до середины бедра) женская сорочка.
То, чего она сейчас хотела, настолько полностью вписывалось в его собственные желания, что Стефан заранее почувствовал себя… немного виноватым. Но все же поддался на уговоры.
Они дрейфовали в летней ночи, взявшись за руки. Елена как призрак или ангел в белой длинной ночной рубашке, а Стефан весь в черном, чувствовал себя растворяющимся каждый раз, когда он ступал в тени от деревьев освещенных лунным светом. Каким-то образом они забрели в Старый Лес, где скелеты деревьев были смешаны с живыми ветвями. Стефан прощупал местность своими не так давно обострившимися чувствами настолько далеко, насколько смог, но нашел только обычных лесных жителей, медленно и нерешительно возвращающихся, после того как их спугнула волна Силы Деймона. Ежи. Олень. Лис и одна жалкая лисица с двумя детенышами, которая не была в состоянии быстро бежать из-за них. Птицы. Все животные, которые и сделали лес таким поразительным местом, которым он является.
Ничто в нем не напоминало по ощущениям малаха, и ничто не вызывало подозрений в том, что может причинить какой-нибудь вред.
Он начал задумываться над тем, не выдумал ли Деймон байку о существе, которое якобы на него влияло. Деймон был чрезвычайно убедительным лжецом.
«Он сказал правду», прозвенела колокольчиком Елена. «Оно или невидимо, или ушло. Из-за тебя. Из- за твоей Силы».
Он взглянул на девушку и встретился с ее взглядом, в котором читалась смесь гордости и другой эмоции, которую было легко определить, но поразительно было увидеть на открытом воздухе.
Она подняла лицо к небу, и ее чистые классические черты лица осветил лунный свет.
Ее щеки пылали розовым румянцем, а губы были немного поджаты.
«О,… дьявол», мысленно выругался Стефан.
– В конце концов, ты справишься, – начал он, и сделал свою первую ошибку. Он взял ее за руки. В результате, возникло какое-то взаимодействие между его и ее Силой, и они начали медленно возноситься вверх по спирали.
Он смог почувствовать ее теплоту. Сладостную мягкость ее тела. Ее глаза все еще были закрыты в ожидании поцелуя.
«Мы можем начать все заново», с надеждой предложила она.
И это было довольно правдиво. Стефан хотел вернуть ей те чувства, которые она подарила ему в его комнате. Он хотел ее крепко обнять и целовать ее до тех пор, пока она не начнет трепетать. Хотел заставить ее таять в его объятиях, почти теряя сознание от этого.
Он мог сделать и это. Не только потому, что он изучил одну или две вещи о женщинах, за свою вампирскую жизнь, но потому что он просто знал Елену. У них действительно было единое сердце, единая душа.
«Пожалуйста?» прозвенела Елена.
Но она была так молода сейчас, так уязвима в своей белоснежной длинной ночной рубашке, с ее сливочно-белой кожей, покрывшейся нежно-розовым румянцем в ожидании. Было бы не правильным воспользоваться кем-то вроде нее.
Елена распахнула свои фиолетово-синие глаза, посеребренные лунным светом, и посмотрела прямо на него.
– Ты хочешь проверить, сколько раз сможешь заставить меня произнести «пожалуйста»? – Рассудительно сказала она, но с озорным блеском в глазах.
«Боже, нет». Но это прозвучало настолько по-взрослому, что Стефан беспомощно обнял девушку. Он поцеловал ее шелковистую макушку. Поцелуями проложил дорожку вниз по ее лицу, старательно избегая ее маленького рта, который подобно бутону розы был сложен в одинокой мольбе. «Я люблю тебя. Люблю». Он заметил, что с сокрушительной силой сжимает ее ребра, и попытался отпустить, но Елена схватила его руки так сильно, как только смогла, удерживая их на месте.
– Ты хочешь проверить, сколько раз я смогу заставить тебя сказать «пожалуйста»? – прозвенела она все тем же чистым и бесхитростным голосом.
Стефан на мгновение уставился на нее. Потом, с какой-то дикостью в его сердце он припал к нежному бутону ее губ и поцеловал их задыхаясь, пока сам не почувствовал такое сильное головокружение, что ему пришлось отстраниться от нее, но только на пару дюймов.
Затем он снова посмотрел ей в глаза. Любой мог потеряться в таких глазах, мог навсегда упасть в их звездные фиолетовые глубины. И он хотел. Но больше всего на свете, он хотел чего-то другого.
– Я хочу целовать тебя, – прошептал он прямо в ее правое ушко, легонько ущипнув его губами.
Да. В этом она была уверена.
– Пока ты не потеряешь сознание в моих объятьях.
Стефан почувствовал, как сладостный трепет прошел по ее тело. Он увидел, что она прикрыла свои удивительные фиолетовые глаза, затуманенные от наслаждения. Но к своему удивлению он получил ответ немедленно. Немного запыхавшееся, произнесенное вслух – да.
Так он и сделал.
Просто короткий обморок с легким трепетом, проносившимся сквозь нее, и маленькими вскриками, которые он пытался остановить своим ртом, целуя ее. И затем, потому что пришло время, и потому что дрожь начала становиться болезненной, а дыхание Елены стало затрудненным и учащенным, когда он давал ей отдышаться, и он действительно испугался, что она может упасть в обморок, Стефан ногтем вскрыл вену на своей шее для нее.
А Елена, которая когда-то была просто человеком, и была бы в ужасе от мысли о питье чужой крови, прижалась к нему с приглушенным звуком радостным. Затем он почувствовал ее теплый рот на своей шее, ее сильную дрожь, и его заполнило пьянящее ощущение вытягивания из него крови той единственной девушкой, которую он любил. Он хотел отдать Елене всего себя, каким он был или когда-либо будет. И он знал, что она чувствовала то же самое, позволяя ему пить свою кровь. Это была духовная связь, которую они разделяли.
Он чувствовал, будто они любили друг друга с самого возникновения вселенной, начиная с самой первой зари самой первой звезды появившейся во тьме. Это было чем-то первобытным, и очень глубоко укоренившимся в нем. Едва почувствовав, как она пьет его кровь, он уткнуться ей в макушку, чтобы заглушить вскрик удовольствия. Затем он неистово шептал ей о том, как он любит ее, что они всегда будут вместе, шептал на дюжине разных языков что-то ласковое и глупое. А потом не было больше слов, а были только чувства.
И таким образом они медленно по спирали поднимались все выше в лунном свете. Ее длинная белая ночная рубашка, иногда оборачивалась вокруг его черных брюк, пока они не достигли верхушек деревьев, живых и засохших, но все еще стоящих.
Это был очень важный, очень личный их обряд, и они были слишком ослеплены счастьем, чтобы беспокоиться об опасностях, которые могут их подстерегать. Но ведь Стефан уже проверял всю местность, и знал, что Елена тоже проверяла ее. Не было никакой опасности, были только они вдвоем, дрейфующие и покачивающиеся в лунном свете, который освещал все вокруг.
