Было уже темно, позднее, чем он предполагал. Мэтт, вероятно должен позвонить девочкам после всего. Но сначала он хотел, чтобы его голова немного просветлела. Его царапины зудели и горели. Он обнаружил, что ему трудно об этом думать. Может он просто подышит минутку…
Глава 18
Мэтт проснулся и смутно осознал, что он все еще находится у руля машины Елены. Он, спотыкаясь, пошел к дому, чуть не забыв заблокировать машину. Потом начал возиться с ключами, чтобы открыть черный ход. В доме было темно; его родители спали. Он добрался до своей комнаты и рухнул на кровать, даже не сняв обуви.
Когда парень снова проснулся, он удивился, что уже 9 часов утра и что его мобильный буквально разрывается в кармане его джинсов.
– Мере…дит?
– Мы думали, ты приедешь ранним утром.
– Да, но я сначала должен выяснить как, – сказал Мэтт, или вернее, прокаркал. Казалось, его голова в два раза больше чем обычно, а его рука,… по крайней мере, раза в четыре. Даже находясь в таком состоянии, какая-то часть его мозга вычисляла как добраться до пансиона, не используя дорогу через Старый Лес. Наконец, несколько нейронов как будто загорелись и он понял.
– Мэтт? Ты там?
– Я не уверен. Прошлой ночью… Боже, я даже не могу вспомнить большую часть ночи. Но по пути домой… Слушай, я все расскажу, когда приеду к вам. Сначала я должен позвонить в полицию.
– В полицию?
– Да… слушай… дай мне час, хорошо? Я буду у вас, в течение часа.
Когда Мэтт, наконец, приехал в пансион, было почти одиннадцать. Душ помог прочистить его мозги, но не особо помог пульсирующей руке, и когда парень появился на месте, его окружили взволнованные девушки.
– Мэтт, что случилось?
Он рассказал им все, что помнил. Когда Елена, с плотно сжатыми губами, убрала повязку со льдом, которой он обернул свою руку, все вздрогнули. Длинные царапины были явно заражены.
– Они ядовиты, эти малахи.
– Да, – кратко сказала Елена. – Причем, как для тела, так и для разума.
– И ты думаешь, что они могут проникать внутрь людей? – спросила Мередит. Она машинально рисовала на странице блокнота, пытаясь изобразить нечто, похожее на то, что описал Мэтт.
– Да.
На секунду глаза Елены и Мередит встретились,…а затем они обе посмотрели вниз. И Мередит сказала:
– И как мы узнаем, есть ли оно внутри кто-нибудь… или нет?
– Бонни будет в состоянии увидеть это, в трансе, – спокойно сказала Елена. – Даже я могла бы сказать, но я не собираюсь использовать Белую Силу для этого. Мы идем вниз, чтобы поговорить с миссис Флауэрс.
Сказано это было в той манере, которую Мэтт уже давно научился распознавать, и означала она, что возражения бессмысленны, и приниматься не будут. Она заняла твердую позицию.
Но Мэтт и не собирался спорить.
Парень ненавидел жаловаться – он играл в футбол со сломанной ключицей, вывихнутым коленом, подвернутой ногой – но сейчас было другое дело. Его рука была в таком состоянии, будто могла взорваться с минуты на минуту.
Миссис Флауэрс была внизу, на кухне, но в общей комнате, на столе было четыре стакана охлажденного чая.
– Буду честна с вами. – Позвала она, через качающуюся створку двери, которая разделяла кухню и то место, где они стояли. – Выпейте чаю, и проследите, чтобы это сделал раненый молодой человек. Это поможет ему расслабиться.
– Травяной чай, – прошептала Бонни, словно это была профессиональная тайна.
Чай был не так уж плох, хотя Мэтт предпочитал колу. Но когда он подумал о нем как о лекарстве, и увидел девушек, наблюдающих за ним словно соколы, ему едва ли удалось выпить больше половины, прежде чем домовладелица вошла в комнату.
На ней была шляпа для работы в саду,… или, по крайней мере, просто шляпа с искусственными цветами, которая выглядела так, будто предназначалась для работы в саду. Но на подносе у нее было несколько инструментов, блестящих так, словно только что были начищены.
– Да дорогая, это так. – Сказала она Бонни, которая встала перед Мэттом, защищая его. – Я раньше работала медсестрой, как твоя сестра. Женщинам не разрешалось тогда работать докторами. Но всю мою жизнь я была ведьмой. Становишься отчасти одинокой, не так ли?
– Сложно быть в одиночестве, – сказала Мередит озадаченно, – если живешь ближе к городу.
– Ах, но в таком случае были бы люди, глазеющие на мой дом, дети, отважившиеся подбежать и коснуться его или кинуть камнем в окно. Или взрослые, разглядывающие меня, когда я иду за покупками. И как бы я тогда смогла спокойно содержать свой сад?
Это была самая длинная речь, которую они когда-либо слышали от старушки. Это немного удивило ребят, но затем Елена сказала:
– Не понимаю, как вы можете спокойно содержать свой сад ЗДЕСЬ. Как же олени, кролики и другие животные?
– Ну, большинство растений моего сада как раз и предназначены животным, – миссис Флауэрс мило улыбнулась, и ее лицо осветилось внутренним светом.
– Им, конечно, нравится растущие здесь лакомства. Но не та трава, которую я выращиваю для заживления царапин, порезов, растяжений и т.д. И возможно они знают, что я ведьма, с тех пор как они покинули меня и мой сад, и изредка заходят один или два гостя.
– Почему вы рассказываете все это теперь? – требовательным тоном спросила Елена. – Почему, ведь были времена, когда я искала Вас, или Стефан, когда я думала… ну, неважно, что я думала. Но я не была уверена, что Вы – наш друг.
– Правда в том, что я стала необщительной к старости. Но теперь ты потеряла твоего молодого человека, не так ли? Хотела бы я встать пораньше тем утром. Возможно, тогда бы я поговорила с ним. Он оставил мне деньги за год аренды на кухонном столе. Я всегда была добра к нему – это правда.
Губы Елены задрожали. Мэтт храбро и торопливо поднял свою раненую руку.
– Вы можете помочь нам с этим? – сказал он, снова снимая повязку со льдом.
– О Боже, Боже. И какая тварь наградила тебя этим? – спросила миссис Флауэрс, исследуя царапины, в то время как три девушки снова вздрогнули.
– Мы думаем, это малах, – тихо сказала Елена. – Вы что-нибудь знаете о них?
– Я слышала это слово, но я не знаю толком. Как давно ты получил их? – спросила она Мэтта. Они больше выглядят как зубные отметины, нежели отметины клыков.
– Так и есть, – мрачно сказал Мэтт и как мог, описал малахов. Это немного помогло ему отвлечься, так как миссис Флауэрс взяла один из инструментов с подноса и начала какие-то манипуляции с его красной раздутой рукой.
– Держи это полотенце так крепко, как можешь, – сказала она. – У ран уже появилась корка, но их нужно открыть и промыть. Будет больно. Почему бы одной из юных девушек не подержать руку, чтобы помочь ей принять устойчивое положение?
Елена уже почти подошла, но Бонни слегка стукнула ее, почти перепрыгивая через Мередит, чтобы помочь Мэтту.
Открытие раны и промывание было болезненным, но Мэтт сумел пройти через это, не издав ни звука, даже своего рода болезненно усмехался Бонни, в то время как кровь и гной сочились из его руки. Сначала
