Он был внимателен и осторожен, выходил из дому один раз в день, вечером, и то лишь для того, чтобы незаметно пройтись по улицам, подышать свежим воздухом. Воротник его меховой куртки был поднят, лыжная вязаная шапочка надвинута на глаза. Пистолет он засунул за брючный ремень.
Глеб шел держа руки в карманах, глядел себе под ноги.
Во дворе дома было темно. Глеб поднял голову и взглянул на неосвещенные окна своей квартиры, вернее, не своей, а квартиры Геннадия Поливанова.
«Сколько мне еще здесь прятаться?» – в который раз задал себе вопрос Сиверов.
– Добрый вечер, – послышался знакомый голос.
Глеб вздрогнул. Прямо перед ним, на лавочке, засыпанной снегом, сидел пожилой мужчина в меховой шапке. Воротник его пальто был поднят, на коленях мужчина держал старомодный кожаный портфель с блестящими застежками.
Глеб остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду.
– Добрый вечер, – негромко повторил мужчина усталым голосом.
– Генерал? – прошептал Глеб.
– Да-да, это я.
– Как вы меня нашли?
– Адрес оставил Станислав Петрович.
– Что-то случилось, генерал? – обеспокоенно спросил Глеб, пытаясь заглянуть в глаза Потапчука.
Но тот опустил голову и грузно встал. На заснеженной скамейке остался глубокий след, и Глеб понял, что генерал сидел довольно долго.
– Давайте поднимемся, – сказал Потапчук, направляясь к двери подъезда.
Глеб, ничего не понимая, последовал за ним. Генерал шел тяжело. И Глеб подумал, что он выглядит постаревшим лет на двадцать.
«Наверное, случилось что-то довольно серьезное».
Когда мужчины поднялись в квартиру, генерал снял свое несовременное пальто с каракулевым воротником, отряхнул снег с шапки и положил ее на комод.
Он стоял в прихожей, держа в руках портфель.
– Проходите, – предложил Глеб.
Генерал вошел в гостиную, сел на диван, поставил портфель на колени. Затем медленно, дрожащими руками расстегнул замки и выложил на низкий журнальный столик бутылку «Московской», уже порезанную ветчину и порезанный хлеб.
– У вас найдутся стаканы?
– Конечно.
Глеб направился на кухню. Когда он вернулся с двумя стаканами, генерал уже открыл бутылку и, поставив ее на стол, посмотрел на Глеба, потом перевел взгляд на стаканы в его руках.
– Я чувствую, что-то произошло, – не то вопросительно, не то утвердительно сказал Глеб Сиверов.
– Да, произошло… Будьте добры, принесите еще один стакан.
Глеб сходил на кухню. Генерал разлил водку по стаканам.
И Глеб все понял.
Потапчук взял кусок хлеба и положил на стакан.
– Сегодня утром погиб Станислав Петрович Поливанов.
– Как погиб?!.. – словно не веря, словно считая, что подобное невозможно, проговорил Глеб.
– Он погиб в Грозном, в районе аэропорта.
– Погиб? – с недоверием переспросил Глеб.
– Мне сообщили, что погиб.
– Земля ему пухом, – сказал Глеб, поднимая свой стакан.
Мужчины выпили не чокаясь. Генерал взял кусочек хлеба, понюхал и стал медленно, устало жевать.
Глеб ждал.
Наконец, генерал тряхнул головой и тихо заговорил:
– Вот ведь как бывает… Вначале отстранили отдела, затем командировали в Грозный. Я как чувствовал, не хотел отпускать. Но что я мог сделать? На меня давили.
Я человек военный, мне приказали – я должен выполнять, – словно оправдываясь, говорил Потапчук. – По сводкам это выглядит как террористический акт. Полковник Поливанов с двумя офицерами и водителем ехали на «уазике». Перекресток перекрыли КАМАЗом Они хотели развернуться, но не успели. Их расстреляли из гранатомета, а затем добили из автоматов.
– Вы уверены, генерал, что это терракт?
Вместо ответа генерал покачал головой.
– Я так не думаю. Слишком кому-то не нравилось то, чем занимался полковник Поливанов.
– Да, не нравилось, иначе его не отстранили бы от дела и не отправили бы в Грозный. Это ясно как божий день.
Они вновь выпили, помолчали.
– Я рассказал вам это для того, чтобы вы больше не ждали сообщений от Поливанова, и еще для того, чтобы вы могли заняться тем, что вам по душе.
– Мерзавцы… – прошептал Глеб.
– Мерзавцы! – повторил генерал Потапчук.
– Я же знаю их фамилии! Знаю!
– Я тоже, – сказал генерал и горько улыбнулся. – Но что из того?
– Неужели ничего нельзя сделать?
– А как вы думаете?
Глеб, вместо ответа, пожал плечами и ударил кулаком по колену.
– Как ваше здоровье, кстати? – спросил Потапчук.
– Уже в норме.
– Я рад это слышать. Вас мне бы тоже не хотелось потерять.
– Да что я! Станислава жалко.
– Очень жалко. Но он был на службе, а служба наша опасна. Никогда не знаешь, где тебя подстерегает смерть и где и кому ты перешел дорогу или наступил на хвост… Змея не нападает, пока лишь ее не трогаешь.
А тут целый клубок гремучих змей. И Станислав сунулся в этот змеюшник, не побоялся.
– Да, не побоялся, – подтвердил слова генерала Глеб. – И вот результат. Так что, генерал, вы советуете оставить мне это дело?
– Я ничего вам не советую, поступайте как знаете.
– А если были бы документы, если были бы неопровержимые улики, то тогда можно было бы что-нибудь сделать?
– Думаю, да, – кивнул генерал.
– Я достану улики, достану документы.
– Вряд ли эти документы вообще существуют.
– Но ведь есть Савельев, который для них куда опаснее чем вы, генерал, или я.
– Это точно, я об этом знаю. Но где взять Савельева? Он скрылся под фамилией Мстислава Рыбчинского. Я говорил об этом Поливанову…
– Генерал, а может быть, просто уничтожить весь этот гадюшник? Взять и перестрелять по одному?
– Нет, это ничего не даст. Нужны факты. Преступники должны быть осуждены, нужны свидетели.
– Я найду Савельева и привезу в Россию.
– Не уверен, что вам это удастся. Это тяжелее, чем найти иголку в стоге сена – во сто крат тяжелее…
– Я сделаю все, что в моих силах, обещаю вам.
– Я так и знал, что мы сможем договориться.
– Да, генерал, можете на меня рассчитывать.
