как крылья бабочки, — а потом они становятся больше, а потом еще больше.
Краем уха Елена услышала, что вокруг воцарилась мертвая тишина; девушка была настолько поглощена происходящим, что даже брыкающаяся Мисао не отвлекала ее. Эта тишина что-то напоминала ей — словно бы самые красивые музыкальные напевы слились в один мощный хор.
А потом из нее вырвалась вспышка Силы — не разрушительной Силы, которую много раз высылал Дамон, а Силы обновления, весны, любви, молодости и очищения. Она видела, что свет разливается во все стороны, что деревья становятся меньше, а между зарослями появляется больше полянок. Исчезли колючки и ползучие растения. А на земле расширяющимися кругами стали появляться цветы всех оттенков — тут кустики нежных фиалок, там мелколепестник, там — дикие розы. Это было так красиво, что у нее защемило сердце.
Мисао зашипела. Елена наконец очнулась и, оглядевшись, обнаружила, что неуклюжие уродливые люди-деревья исчезли в ясном свете дня, и там, где они стояли, появились заросли щавеля, в котором то тут то там валялись странные засохшие обломки деревьев. Некоторые были едва ли не похожи на людей. Секунду Елена озадаченно рассматривала эту картину и только потом поняла, что еще изменилось. Все настоящие люди тоже куда-то исчезли.
— Не надо было тебя сюда приводить! — к удивлению Елены, это был голос Мисао. Она обращалась к своему брату. — Из-за этой девчонки ты все испортил.
— Сама идиотка! — орал Шиничи.—
— А что мне остается?
— Я слышал, что ты намекала девушке, — зарычал Шиничи. — Так хочешь сохранить свою красоту, что на все остальное тебе плевать, самовлюбленная...
— Это ты мне говоришь? У самого-то небось все хвосты на месте?
— Потому что я не такой растяпа...
— Это вранье, и ты сам это знаешь, — оборвала его Мисао. — Возьми свои слова назад!
— Ты слишком слабая, чтобы драться! Тебе уже давно надо было удрать отсюда! И не вздумай приходить ко мне с жалобами.
— Ты это мне говоришь? — И Мисао, выскользнув из пальцев Елены, набросилась на Шиничи. Он был неправ. Мисао была отличным бойцом. Через мгновение они превратились в живую зону разрушения, они катались и катались, все время меняя облик. Летели черные и красные клочья шерсти. Из клубка сцепившихся тел доносились обрывки фраз:
— ...ничего все равно не найдут...
— ...по крайней мере обе половинки...
— ...а если и найдут...
— ...какая разница?..
— ...этого парня еще надо найти...
— ...а это весело — смотреть, как они ищут...
Жуткий хриплый хохот Мисао.
— Посмотрим, что они там найдут...
— ...в Ши-но-Ши!
Потом они внезапно перестали бороться, и оба приняли человеческий облик. Оба были порядком потрепаны, но Елена понимала: если они вздумают драться снова, она ничем не сможет им помочь.
Но они не стали драться. Шиничи сказал:
— Я разбиваю шарик. Вот
Потом он поклонился Елене и сказал:
— Сожалею, но и тебе придется умереть. Впрочем, я увековечил тебя в оде:
— Я бы предпочла услышать внятные объяснения, где находятся ключи, — сказала Елена Шиничи, понимая, что после этой песни она уже вряд ли чего-нибудь добьется от Мисао. — Сказать по правде, меня уже тошнит от всей этой
Она почувствовала, что все опять уставились на нее, и поняла, почему. Ее голос, манера держаться, манера говорить — все стало другим. Но ее собственным главным чувством было чувство свободы.
— Вот что мы сделаем, — сказал Шиничи. — Мы не будем забирать половинки ключей. Отыщи их, пользуясь подсказками — или каким-либо другим способом, если сможешь.
Он подмигнул Елене и отвернулся — для того чтобы оказаться лицом к лицу с бледной, дрожащей Немезидой.
Кэролайн. Чем она занималась последние несколько минут, никто не видел, но, в частности, она плакала, терла глаза и заламывала руки — по крайней мере такое впечатление сложилось у Елены, когда она увидела, что стало с ее макияжем.
— И ты тоже? — сказала она Шиничи. —
Шиничи улыбнулся своей вальяжной улыбкой.
— И что я тоже? — Он поднял два пальца в виде буквы V, чтобы показать, что его «тоже» не равно кэролайновскому.
— Ты тоже на нее запал? Песни поешь, даешь ей подсказки, чтобы она отыскала своего Стефана...
— Не такие уж содержательные подсказки, — добродушно сказал Шиничи и снова улыбнулся.
Кэролайн попыталась ударить его, но он поймал ее кулак своей ладонью.
— А теперь ты собрался сваливать? — Она говорила на таких высоких нотах, что почти перешла на визг — не такой высокий, как визг Мисао, напоминавший дребезжание стекла, но тоже вполне внушительный.
— Мы собрались, — он кинул взгляд на мрачную Мисао. — Когда доделаем пару дел. К тебе они не имеют отношения.
Елена напряглась, но Кэролайн снова попыталась его ударить.
— После всего, что ты мне говорил? После всего, что ты
Шиничи оглядел ее с ног до головы. По его лицу было ясно, что он видит ее в первый раз. Он был явно озадачен.
— Говорил
Послышалось пронзительное хихиканье. Все повернули головы. Мисао заходилась от смеха, прижав ладони ко рту.
