– Послушайте, Эдриан, давайте забудем все это. Сделаем вид, что ничего не произошло. Идет? И больше никогда не будем об этом говорить.
– Да-да. Это так благородно с вашей стороны. Спасибо, Нора. – Лицо Уичерли стало красным от смущения, он казался совершенно раздавленным.
Нора невольно почувствовала к нему жалость и подумала, что, вероятно, стала первой женщиной, которая ему отказала.
– Мне пора писать отчет Мензису, – сказала она мягко, словно ничего не случилось. – А вам, я думаю, нужно подышать свежим воздухом. Почему бы вам не пройтись по музею?
– Отличное предложение, благодарю вас.
– Увидимся позже.
– Да. – На негнущихся ногах Уичерли подошел к интеркому, нажал кнопку и попросил, чтобы его выпустили. А когда дверь открылась, исчез, не сказав больше ни слова. Нора же, оставшись одна, спокойно занялась отчетом.
Глава 25
Д’Агоста крутанул руль мясного фургона и притормозил, выезжая из леса. Херкмор виднелся прямо перед ним: яркая россыпь огней заливала нереальным желтым светом нагромождение стен, сторожевых вышек и тюремных блоков, где содержались заключенные. Приблизившись к первым воротам, лейтенант еще больше сбросил скорость, проехал мимо плакатов, где сообщалось о необходимости водителям иметь при себе все нужные документы и быть готовыми к обыску, а также перечислялись запрещенные к ввозу на территорию тюрьмы предметы. Последний список оказался таким длинным, что не уместился на одном плакате: в него включили все – от петард до героина.
Д’Агоста глубоко вздохнул, стараясь успокоиться: нервы у него в последнее время были на пределе. До этого он уже не раз бывал в тюрьме, но все его визиты были вызваны служебной необходимостью. Вторгаться же сюда, мягко говоря, неофициально означало нарываться на неприятности. Серьезные неприятности.
У первых металлических ворот он остановился. Из стеклянной будки вышел охранник и неторопливо приблизился к нему, держа в руке дощечку с зажимом.
– Вы сегодня рано, – лениво произнес он.
Д’Агоста пожал плечами:
– Я у вас впервые. Вот и выехал пораньше – на случай, если вдруг заблужусь.
Охранник что-то пробормотал и просунул дощечку в окно кабины. Д’Агоста прикрепил к ней документы и отдал их секьюрити. Тот, кивнув, постучал по дощечке карандашом:
– Правила знаешь?
– Не очень, – честно ответил д’Агоста.
– Заберешь документы на обратном пути. На следующем посту предъявишь удостоверение личности.
– Понял.
Металлические ворота с грохотом закрылись. Д’Агоста осторожно двинулся дальше, чувствуя, как бешено колотится сердце. Глинн уверял его, что предусмотрел все до мельчайших деталей. И правда, ему с удивительной легкостью удалось устроить д’Агосту на работу в компанию, поставляющую в тюрьму мясопродукты, – естественно, под чужим именем. Более того, он даже каким-то образом ухитрился сделать так, что лейтенанта поставили именно на этот маршрут. Однако факт остается фактом: предсказать, что сделает человек в следующую минуту, невозможно. Здесь мнения Глинна и д’Агосты полностью расходились. Потому Винни и боялся, что это маленькое приключение в любой момент примет для него такой оборот, что он до конца своих дней не вылезет из дерьма.
Д’Агоста подъехал к следующим дверям, и опять из будки вышел охранник.
– Ваше удостоверение!
Д’Агоста протянул ему фальшивые водительские права и разрешение на въезд. Тот внимательно их изучил.
– Новенький?
– Ага.
– Куда ехать, знаешь?
– Неплохо было бы услышать еще раз.
– Поезжай прямо, потом свернешь направо. Когда увидишь погрузочную платформу, подъезжай к первой секции.
– Понял.
– Можешь выйти из машины и проследить за разгрузкой, но дотрагиваться до продуктов или помогать тюремному персоналу нельзя. От машины не отходи. Как только разгрузка закончится, сразу же возвращайся. Понятно?
– Да.
Охранник быстро произнес что-то в рацию, и последние металлические ворота начали медленно отодвигаться.
Въехав на территорию тюрьмы и свернув направо, д’Агоста вынул из кармана пол-литровую бутылку бурбона «Ребел Йел». Открутив крышку, поднес емкость к губам, отпил глоток и, прежде чем проглотить огненно-крепкую жидкость, хорошенько прополоскал ею рот. Почувствовав, как бурбон, обжигая пищевод, опустился в желудок, лейтенант для пущего эффекта брызнул еще несколько капель себе на рубашку и сунул бутылку в карман.
Через минуту он сдавал задним ходом у погрузочной платформы. Двое заключенных в рабочих комбинезонах уже дожидались его там, и, как только он открыл задние дверцы, принялись вытаскивать из фургона коробки и полутуши мороженого мяса.
Д’Агоста наблюдал за ними, сунув руки в карманы и насвистывая. Потом незаметно посмотрел на часы и повернулся к одному из рабочих:
– Послушай, здесь есть туалет?
– Простите, это запрещено.
– Но мне нужно в туалет!
– Это нарушение инструкции. – Рабочий поднял на каждое плечо по коробке с мороженым мясом и ушел.
Д’Агоста поймал за рукав другого заключенного.
– Слушай, мне правда очень нужно.
– Вы же слышали, это запрещено.
– Друг, не говори со мной так!
Заключенный поставил коробку на землю и окинул д’Агосту долгим усталым взглядом:
– Когда выедешь отсюда, сможешь отлить в лесу, понял? – И он снова взял в руки коробку.
– Мне не нужно отлить.
– Это меня не касается. – Второй рабочий вскинул коробку на плечо и тоже ушел.
Когда первый рабочий вернулся, д’Агоста встал прямо перед ним, загораживая проход, и тяжело задышал ему в лицо:
– Я не шучу. Мне нужно по большой нужде, и немедленно!
Заключенный поморщился и, отступив немного назад, посмотрел на своего товарища:
– Да он выпивши!
– Что? – прорычал д’Агоста. – Что ты сказал?
Рабочий спокойно посмотрел ему в лицо:
– Я сказал, что ты пил.
– Чушь!
– Я чувствую запах. – Он повернулся к напарнику: – Позови старшего.
– Для чего это, черт возьми? Вы что же, хотите проверить меня на алкоголь?
Второй рабочий исчез и почти тут же вернулся с высоким хмурым человеком, одетым в слишком тесную черную рубашку и с нависшим над ремнем огромным животом.
– В чем дело? – спросил надзиратель.
