интересуют только результаты. То, что вы предприняли, не сработало. Заключенный остался таким же самоуверенным, заносчивым ублюдком, каким явился сюда. К тому же дерзким. Когда я спросил, нравится ли ему одиночное заключение, он ответил: «Я скорее предпочел бы его».
– Предпочел чему?
– «Общению с бывшими клиентами» – так выразился этот чертов остряк. Подчеркнул, что не желает общаться с другими обитателями тюрьмы. Он ни в чем не раскаялся и продолжает вести себя крайне агрессивно.
– Агент Коффи, чтобы поведение заключенного изменилось, иногда необходимо время.
– Но у нас нет времени, мистер Имхоф. Совсем скоро состоятся вторые слушания об освобождении его под залог, и Пендергаст целый день проведет в суде. Мы не сможем помешать его общению с адвокатом. Нужно успеть его расколоть, нужно успеть получить признание. – Коффи не упомянул о том, что у них возникли некоторые проблемы с доказательствами, грозящие существенно осложнить слушания, в то время как признание значительно облегчило бы его задачу.
– Как я уже сказал, нужно время.
Коффи вздохнул, припоминая слабые места Имхофа. С этим человеком нужно использовать не только кнут, но и пряник.
– А наш подопечный тем временем будет продолжать поносить вас и Херкмор перед любым, кто согласится его слушать: охранниками, персоналом – всеми. Имейте в виду, Имхоф, этот ублюдок может быть очень убедительным!
Начальник тюрьмы промолчал, но Коффи с удовлетворением заметил, как у него дернулся уголок рта. Тем не менее он не предложил никаких более действенных мер. А может, более действенных мер и не существует?..
И тут Коффи осенило. Он припомнил брошенную Пендергастом фразу о «бывших клиентах». Значит, специальный агент боится с ними общаться?
– Мистер Имхоф, – произнес Коффи очень спокойно, чтобы собеседник не догадался о мысли, только что пронесшейся в его голове, – с этого компьютера можно войти в базу данных министерства юстиции?
– Естественно.
– Хорошо. Тогда давайте проверим кое-кого из бывших клиентов.
– Я вас не совсем понимаю.
– Посмотрим данные о проведенных Пендергастом задержаниях и сравним их со списком заключенных, отбывающих срок в Херкморе. Вдруг обнаружатся совпадения?
– То есть я должен проверить, содержится ли в Херкморе кто-либо из лиц, арестованных Пендергастом?
– Совершенно верно. – Коффи оглянулся через плечо и посмотрел на Рабинера. На лице того появилась хищная усмешка.
– Босс, мне нравится ход ваших мыслей, – сказал он.
Имхоф придвинул клавиатуру и начал печатать, потом долго смотрел на экран. Коффи нетерпеливо ждал результатов.
– Странно, – наконец произнес Имхоф. – Среди лиц, задержанных Пендергастом, невероятно высок процент смертности. Большинство из них не дожили до суда.
– Но кто-то ведь выжил, прошел все положенные процедуры и сейчас находится в тюрьме!
Имхоф вновь принялся печатать. Набрав несколько слов, откинулся на спинку стула.
– Двое в настоящий момент отбывают наказание в Херкморе.
Коффи бросил на него быстрый взгляд.
– Расскажите мне о них.
– Первого зовут Алберт Чичестер.
– Продолжайте.
– Он серийный убийца.
Коффи потер руки и посмотрел на Рабинера.
– Отравил двенадцать человек в частной клинике, где работал, – продолжал Имхоф. – Санитар. Семьдесят три года.
– О Господи, – пробормотал Коффи. Внезапно вспыхнувшая радость так же быстро сменилась разочарованием.
Повисло молчание.
– А как насчет другого? – спросил специальный агент Рабинер.
– Опасный преступник по имени Карлос Лакарра. Кличка Эль-Поко.
– Лакарра, – повторил Коффи.
Имхоф кивнул:
– Бывший наркобарон. Непростой случай. Начал с участия в уличных бандах Лос-Анджелеса, потом перебрался на восток. Был хорошо известен в округе Гудзон и Ньюарке.
– Да?
– Убил целую семью, в том числе троих детей. Месть за сорвавшуюся сделку. Здесь говорится, что расследованием этого дела занимался Пендергаст. Странно, я этого не знал.
– А как Лакарра ведет себя здесь?
– Возглавляет группировку «Выбитые зубы». Настоящий геморрой для наших охранников.
– «Выбитые зубы», – задумчиво пробормотал Коффи, и в его душе вновь вспыхнула надежда. – А скажите-ка мне, мистер Имхоф, где этот Поко Лакарра совершает прогулки?
– Во дворе номер четыре.
– А что случится, если Пендергаст тоже будет совершать свой ежедневный моцион в этом дворе?
Имхоф нахмурился.
– Если Лакарра его узнает, будет очень плохо. И даже если не узнает.
– Почему же?
– Лакарра… как бы это выразиться поприличнее… Лакарра любит поразвлечься с белым парнем.
Коффи на мгновение задумался.
– Понимаю. Пожалуйста, немедленно прикажите перевести Пендергаста в этот двор.
Имхоф еще больше нахмурился.
– Агент Коффи, это чрезвычайная мера…
– Боюсь, наш подопечный не оставил нам другого выбора. У меня и до этого бывали трудные случаи. Я много раз сталкивался с нежеланием идти на контакт, с неповиновением, но ничего подобного припомнить не могу. Презрение, которое он демонстрирует к судебному процессу, к этому учреждению и к вам в особенности, просто повергает в шок.
Имхоф прерывисто вздохнул, и Коффи с удовлетворением заметил, что ноздри его затрепетали.
– Засуньте его туда, Имхоф, – тихо сказал он. – Засуньте, но присматривайте за ним. Если ситуация выйдет из-под контроля, верните его назад. Но не сразу. Надеюсь, вы меня понимаете?
– Если что-то случится, может начаться служебное расследование. Вы должны будете меня поддержать.
– Можете рассчитывать на меня, Имхоф. Я всегда вас поддержу. – С этими словами Коффи повернулся, кивнул продолжавшему ухмыляться Рабинеру и вышел из кабинета.
Глава 28
Капитан отдела по расследованию убийств Лаура Хейворд сидела за своим столом, уставившись на лежавшую перед ней кипу документов. Она ненавидела беспорядок, ненавидела неаккуратные, неряшливые стопки бумаги, но сегодня ей было все равно: ее стол отражал беспорядок и неудовлетворенность, царившие в ее душе. Сейчас Лауре следовало печатать отчет по делу об убийстве де Мео, но ее словно парализовало. Чертовски сложно заниматься новым делом, когда ты еще не покончила с предыдущим, зная, что невиновный – или почти невиновный – человек сидит в тюрьме, несправедливо обвиненный в преступлении, предусматривающем смертную казнь.
Хейворд предприняла еще одну отчаянную попытку привести свои мысли в порядок. Она всегда организовывала их в виде списков, которые, в свою очередь, тоже состояли из списков, а те списки – из
