— Простите, — поспешно сказал Мэтт, — я не хотел совать нос в чужие дела.
— Ты заботишься о других людях. Мне бы хотелось, чтобы у Изобель был такой мальчик, как ты.
Мэтт подумал о жалкой фигурке, которую он видел в больнице. Большинство шрамов Изобель будут скрыты одеждой… хорошо бы, она снова смогла говорить.
— Я все еще свободен, — отважно сказал он. Обаа-сан слабо улыбнулась ему, затем снова положила голову обратно на подушку — хотя нет, это был деревянный подголовник. Выглядел он не слишком удобным.
— Печально, что между человеческой семьей и кицунэ вражда. Говорят, один из наших предков женился на кицунэ.
— Что?!
Обаа-сан засмеялась в кулак.
— Мукаши-мукаши, или, как вы говорите, давным-давно, великий сегун разозлился на кицунэ за их проказы. Много лет им приписывали всякие разные шалости, но когда их заподозрили в разорении полей, терпение его иссякло. Он поднял всех мужчин и женщин и велел им взять колья, стрелы, камни, мотыги и метлы и истребить в его владениях всех лис, даже тех, что жили между чердаком и крышей. Он собирался убить всех лис без всякой жалости. Но в ночь перед этим ему приснилась красивая женщина, госпожа всех лис в его владениях. «Да, мы проказничаем, — сказала она, — но мы платим тебе тем, что съедаем крыс, мышей и насекомых, которые действительно портят зерно. Может быть, ты казнишь только меня, пощадив остальных? Я приду за ответом на рассвете». И она сдержала слово. Самая красивая кицунэ прибыла на рассвете в сопровождении двенадцати дев, и она была прекраснее каждой, как луна прекраснее звезд. Сегун не смог убить ее, он попросил ее руки, а двенадцать ее служанок выдал замуж за самых верных своих вассалов. Она была ему верной женой, родила много детей, сильных, как богиня солнца Аматэрасу, и красивых, как луна. Это длилось, пока однажды в путешествии сегун случайно не убил лису. Он поспешил домой, чтобы объяснить жене, что это вышло ненамеренно, но, прибыв домой, он обнаружил, что жена ушла от него со всеми сыновьями и дочерьми.
— Как печально, — пробормотал Мэтт, пытаясь быть вежливым. Вдруг он заметил неладное. — Подождите. Если они ушли…
— А ты внимательный юноша, — звонко рассмеялась старушка. — Все его сыновья и дочери ушли… кроме самой младшей, девушки несравненной красоты, хотя и совсем еще юной. Она сказала: «Дорогой отец, я люблю вас слишком сильно, чтобы оставить, даже если мне придется провести всю свою жизнь в человеческом обличье». И именно поэтому мы ведем свой род от кицунэ.
— Ну, эти кицунэ не просто шалят и разоряют поля. Они хотят убивать. И мы должны сопротивляться.
— Конечно-конечно. Я не хотела расстраивать тебя. Сейчас сделаю для тебя амулеты.
Когда он уже уходил, миссис Сайту появилась в дверях и что-то вложила ему в ладонь. Он кинул короткий взгляд и узнал те же молитвы, которые написала Обаа-сан. Только они были гораздо меньше и написаны были на.
— Стикеры? — изумленно спросил Мэтт.
Миссис Сайту кивнула.
— Их очень удобно клеить на морды демонов, ветки и тому подобное, — и добавила, когда он почти в ужасе уставился на нее: — Моя мать не знает всего, что нужно.
Она вручила ему крепкий кинжал, поменьше меча, который был при ней, но очень острый — Мэтт сразу же порезался.
— Вложи свою веру в друзей и свои чувства.
— Ошеломленный, но приободрившийся, Мэтт отправился к дому доктора Альперт.
31
— Мне намного лучше, — сказала Елена доктору Меггару. — Я бы хотела прогуляться по поместью, — она старалась не подпрыгивать на кровати. — Я ела мясо и пила молоко, я даже принимала мерзкое масло из печени трески, которое вы мне прислали. Я прекрасно воспринимаю реальность: я здесь, чтобы спасти Стефана, а маленький мальчик в Дамоне — это метафора его подсознания, которую я «увидела» из-за того, что мы обменялись кровью.
Она подскочила, но тут же сделала вид, что тянется за стаканом с водой.
— Я чувствую себя как счастливый щенок, рвущийся с поводка, — она продемонстрировала ему недавно изготовленные браслеты: серебряные с лазуритом, — и у меня есть защита от солнца, чтобы в случае чего избежать внезапной смерти.
Брови доктора Меггара двигались вверх и вниз.
— Пульс и дыхание в порядке. Не думаю, что хорошая послеобеденная прогулка может тебе навредить. Дамон, конечно, может к тебе присоединиться. Но не подай подобной идеи леди Ульме. Ей еще несколько месяцев нужно соблюдать постельный режим.
— Ей сделали миленький столик из подноса для завтрака, — Бонни развела руки, демонстрируя размер столика. — Она на нем проектирует одежду. И платья просто прекрасны.
— Я ничего другого от нее и не ждал, — проворчал доктор Меггар.
Но в следующий миг Елена вспомнила кое-что неприятное.
— Когда мы найдем ключи, нам придется разработать план побега из тюрьмы.
— Какой побег из тюрьмы? — заинтересованно спросила Лакшми.
— Ну, у нас есть ключи от камеры Стефана, но нам надо придумать, как мы собираемся войти в тюрьму и вывести его оттуда.
Лакшми нахмурилась:
— Почему бы просто не войти и не вытащить его?
— Потому что, — Елена пыталась быть терпеливой, — нам не дадут просто войти и забрать его.
Она сузила глаза, а Лакшми обхватила голову руками.
— Лакшми, о чем ты думаешь?
— Сначала вы говорили, что ключ будет у вас, когда вы отправитесь в тюрьму, а теперь утверждаете, что его не выпустят оттуда.
Мередит покачала головой, Бонни приложила ладонь ко лбу, как будто у нее заболела голова, но Елена медленно наклонилась вперед.
— Лакшми, — очень спокойно сказала она, — ты говоришь, что если у нас есть ключи от камеры Стефана, то это и есть выход из тюрьмы?
Лакшми оживилась:
— Конечно. Иначе зачем вообще ключ? Они могли просто запереть его в
Елена не могла поверить в то, что только что услышала, поэтому сразу же начала искать подвох.
— То есть сразу после приема у Блодьювед мы можем пойти в тюрьму и забрать оттуда Стефана? — Она постаралась вложить в голос как можно больше сарказма. — Мы просто покажем ключ, и нам позволят забрать его?
Лакшми закивала головой.
— Да! — Сарказма она не понимала. — И не сердись, пожалуйста. Мне всегда казалось странным, почему вы никогда его не навещаете.
— Мы можем навестить его?
— Конечно, если вы назначите свидание.
К этому моменту Мередит и Бонни пришли в себя и поддерживали Елену с двух сторон.
— Когда мы сможем договориться о свидании? — проговорила сквозь зубы Елена. На это ушли все силы, и она осела на руки подруг. — Кто сможет это сделать?
— Я, — сказал Дамон из багровой темноты, — я все сделаю сегодня вечером. Дайте мне пять минут.
