– Да, чуть больше месяца.
– А раньше где вы жили?
– Раньше – в Черемушках. – Она назвала адрес. – Ту квартиру тоже снимал для меня Разумовский.
– А почему вы переехали сюда?
– Так решил Петр.
– А чем он это мотивировал?
– Ничем, собственно. Сказал, Что так будет лучше, что ему сюда ездить удобнее. И в общем, надеюсь, вы понимаете, я не могла спросить напрямую, почему он меня переселяет. Ведь не я же хозяйка квартиры!
– Понимаю, понимаю… – и, улыбнувшись, Глеб спросил:
– А можно еще чашечку кофе? Он у вас получается не хуже, чем у меня.
– А вы что, тоже любитель кофе?
– Да, уважаю этот напиток и с уважением отношусь ко всем поклонником кофе.
– Тогда с удовольствием налью еще.
Глеб вместо того чтобы разговаривать о деле, принялся объяснять, как лучше всего готовить кофе и как на электроплите правильно обжаривать зерна с помощью хлебной корочки. Для Натальи Свиридовой это было новостью.
– А вы крупный специалист. И может, – Наталья кокетливо улыбнулась, – вы никакой не офицер ФСБ, а повар ресторана или бармен?
– Нет, что вы. Я действительно офицер, но кофе люблю. А если я что-то люблю, то стараюсь узнать об этом все, что возможно.
– Вы и обо мне хотите узнать все?
– Вообще-то да.
Наталья, налив вторую чашечку кофе своему непрошеному гостю, вдруг подумала. «А с какой это стати я должна доверять абсолютно незнакомому человеку, который неизвестно как попал ко мне в квартиру, насмерть меня напугал, а сейчас пьет мой кофе, пудрит мне мозги, расточая комплименты, и пытается что- то выведать о Петре. Почему я должна выворачивать ему душу?»
Наталья пристально и уже совсем не так, как минуту назад, взглянула на Глеба. Он перехватил этот взгляд.
– Наверное вы, Наталья, подумали: а с какой стати должны мне доверять, совершенно незнакомому человеку?
– Вы угадали.
– У меня нет возможности долго убеждать вас, вы просто должны мне поверить на слово.
– Как это – вот так взять и поверить? – усмехнулась женщина.
– Взять и поверить. Неужели с вами никогда в жизни ничего подобного не случалось? Вы же как-то доверились Петру Павловичу?
– Это другое дело, и у нас совсем другие отношения.
– Я знаю.
– Что вы знаете?
– Достаточно много.
– Тогда какого черта, вы спрашиваете у меня, если вам многое известно?
– Многое, но не все…
И вдруг зазвенел телефон. Глеб вздрогнул, а Свиридова побледнела. Они оба не двинулись с места. А телефон продолжал звонить, настойчиво и нервно, а может, им просто казалось, что нервно, ведь телефон – создание бездушное.
Наталья нерешительно посмотрела на Глеба. Он сказал:
– Возьмите трубку, это же звонят вам, а не мне.
Только, пожалуйста, не говорите, что я у вас.
Наталья сняла с холодильника телефон и, увлекая за собой длинный провод, пошла в комнату. Глеб поставил чашку на блюдце, поставил бесшумно, фарфор даже не звякнул, и стал прислушиваться.
– Алло!
– Да, добрый вечер.
Глеб, естественно, слышал лишь то, что говорила женщина. А она решила вести разговор так, чтобы гость ни о чем не догадался, поскольку звонил Разумовский.
– Послушай, дорогая, минут через десять-пятнадцать, а скорее всего, в течение часа, к тебе заедут двое моих знакомых. Они оставят тебе папку с документами.
Поверь, это очень важно. А ближе к ночи я заеду и заберу ее. Договорились? И кое-что привезу для тебя.
– Хорошо.
– Ты что, не рада?
– Рада, – в голосе Натальи прозвучала неискренность.
– Пожалуйста, не отлучайся, побудь часок дома.
А после девяти я к тебе заеду. И поверь, ты обрадуешься. Я привезу тебе то, о чем ты мечтала.
– Договорились, – односложно ответила Наталья, после чего услышала в трубке чмокающий звук.
Посылать поцелуй в микрофон Наталья не стала и торопливо нажала на рычаги аппарата. Затем с телефоном в руках она вернулась на кухню, но поставила аппарат не на холодильник, а прямо на пол, у своих ног.
Глеб не спешил спрашивать, кто звонил, рассудив, что если Наталья посчитает нужным, то скажет об этом сама.
– А можно еще кофе? – делая вид, что телефонный разговор его ничуть не интересует, с открытой улыбкой спросил Сиверов.
– Еще кофе? Да вы все мои запасы уничтожите.
Впрочем, я тоже еще выпью чашечку.
Глеб видел: женщина взволнована и явно не его присутствием, а телефонным звонком. Интуиция подсказывала Сиверову, что звонил сам Разумовский.
Глеб, возможно, так и ушел бы, если бы не этот телефонный звонок. Сиверову очень хотелось узнать, о чем же говорил Разумовский с Натальей. Кроме этого он опасался, что уйди он сейчас – женщина тут же перезвонит своему любовнику.
Пока варился кофе, Глеб с разрешения хозяйки выкурил еще одну сигарету.
– А почему вы ничего больше не спрашиваете? – вдруг заинтересовалась женщина.
– Я жду, что вы сами расскажете.
– А если я попрошу вас покинуть мою квартиру?
– Мне бы этого не хотелось, – не стал скрывать Глеб.
– Мне кажется, вы что-то держите про запас, – Наталья пытливо взглянула на него, – и это важно для меня.
– Вы не ошиблись.
Глеб понял, что подобрался к самому главному. Наталья сама осознала опасность, почувствовала ее, хотя гость лишь намекал об этом.
– Наталья, признайтесь честно: в последнее время Разумовский ничего не привозил к вам в квартиру и не просил это спрятать?
Наталья насторожилась. Она помнила коробки, которые однажды ночью привез Разумовский на старую квартиру в Черемушках. Тогда, наверное, случилось что-то из ряда вон выходящее. И именно с этим было связано скоропалительное, буквально в течение суток, переселение Натальи.
Разумовский тогда, глядя ей прямо в глаза и держа за руки, произнес: «Ты ничего, Наташа, не видела и ничего не знаешь. В эту квартиру я ничего не привозил. О коробках забудь». И хотя она тогда ничего не спросила, Разумовский пояснил: «Это оргтехника. Она нигде не учтена, и о ней никто не должен знать, потом я внесу ее в уставной фонд. Иначе у меня будут очень крупные неприятности, а следовательно, и у тебя, дорогая. Ты поняла?» Наталья тогда кивнула и почти сутки прожила в квартире, где стояли четыре большие коробки. Разумовский ночевал вместе с ней, чего раньше никогда не делал. Она боялась к этим
