Дамона и Майк повиновались.
— Вы нам, по крайней мере, объясните, что все это значит, — потребовала Дамона. — Если вы хотите нас убить, то вы могли бы сделать это гораздо проще.
Хирлет резко рассмеялся.
— Убить? Помилуйте, мисс Кинг. Я же не варвар. Кроме того, вы мне нужны.
— А для чего?
— Это вам знать еще слишком рано. Ваша жизнь, во всяком случае, не находится под угрозой, если этим я могу вас успокоить. А сейчас…
Майк без подготовки прыгнул вперед.
Хирлет с проклятием отскочил и сделал один за другим два выстрела, но пули просвистели мимо Майка и безобидно шлепнули в деревянную стенку.
Майк кувыркнулся и снова стал на ноги, качнулся вправо и наклонился, чтобы уйти от третьей пули.
Он прыгнул вперед, схватил подвернувшийся под руку манекен и изо всех сил швырнул его в Хирлета.
По крайней мере, он попытался это сделать.
Манекен ожил в тот момент, когда Майк его коснулся. Он вздрогнул, качнулся и обвил своими руками Майка.
Дом расплывался перед его глазами.
Боль не возвращалась, но слабость все больше овладевала им. Тело, казалось, весит целую тонну.
Торнхилл с усилием, пошатываясь, перешел через улицу, провел руками по лицу и попытался отогнать от своих глаз мутную завесу. Он нашел склад, несмотря на то, что уже не надеялся, что у него хватит на это сил.
Перед зданием стояли две машины — тяжелый американский «Форд» и ярко-красный лакированный «Порше», который выглядел в этом мрачном районе как алмаз в угольном ведре. Торнхилл с трудом подошел к машине, тяжело оперся на нее и потрогал капот.
Он был еще теплый.
Торнхилл с секунду постоял, собирая силы, потом оттолкнулся от «Порше» и нетвердо шагнул к запачканной металлической двери. Она не была заперта, внутри склада горел свет, а на слое пыли, покрывавшей пол, виднелись свежие следы, которые вели через зал к винтовой лестнице.
Торнхилл еще раз собрал все свои силы и, шатаясь, пошел к лестнице. Он слишком долго шел, чтобы сейчас поворачивать назад. Ему было все равно, кого он встретит там, наверху, — он сделает это ради памяти Сэма. Он добрался до лестницы, тяжело оперся на узкие металлические перила и с трудом начал подниматься. Металлические ступени оказались сырыми и скользкими, и координировать движения ног было необычайно трудно. Он поскользнулся, схватился в поисках опоры за перила, но промахнулся. Со сдавленным криком он упал назад, грохнулся на ступени и ударился о бетонный пол ангара.
Ожидаемой боли не было. Он почувствовал удар, словно глухое прикосновение, хотя осознавал, что ударился сильно. Его тело, казалось, утратило способность ощущать боль. Несколько секунд он лежал в оцепенении, наконец, с трудом перевернулся на живот и попытался встать.
Его руки подломились под весом тела. Торнхилл еще раз упал на пол. Что-то выпало из правого рукава его куртки и откатилось немного в сторону.
Торнхилл застонал. Зал поплыл перед глазами, разбился на куски, превратился в сумасшедший калейдоскоп из красок и бессмысленных образов. Лишь постепенно все стало на свои места. Он попытался еще раз подняться, снова рухнул и ударился лицом. Что-то случилось с его глазами.
На какой-то миг он ослеп, а когда зрение вернулось к нему, исчезло восприятие цвета, все вокруг стало унылым черно-белым, миром без красок.
Но он отметил это только попутно. Его взгляд был, как под гипнозом, направлен на серый искривленный предмет, который лежал в нескольких сантиметрах от его лица на полу.
Это была человеческая рука.
Медленно, напрягая всю свою волю и преодолевая тяжесть, он поднял вверх правую руку.
Он уже знал, что увидит, но, несмотря на это, увиденное поразило его, как удар молота.
Рука там, впереди, была ЕГО РУКОЙ, его собственной рукой, которая отломилась при ударе о стальной край лестницы.
Бен Мюррей привычным движением опустился за руль патрульной машины и с ненужной силой закрыл за собой дверцу.
— Слишком поздно, — раздраженно сказал он. — Они уехали полчаса назад.
Он яростно покачал головой, провел нервным движением по мокрым волосам и поморщился, когда прислонился к спинке сиденья — его промокшая куртка прилипла к спине. Дождь усилился. Нескольких шагов от машины до входа в отель и снова назад хватило, чтобы вымокнуть до костей.
— Мисс Кинг? — спросил Теракис.
— Она и Майк.
Бен раздраженно кивнул.
— Один из служащих отеля видел, как они уезжали.
— Но разве они не оставили никаких сведений?
— Нет, конечно!
Бен возмутился.
— Только они не входили в отель, а ждали кого-то на улице, черт знает почему!
Теракис подумал секунду.
— Может быть, это совсем не опасно, — попытался успокоить он Бена. — Все же мы не имеем доказательств, что предчувствие мисс Кинг, как вы это называете, действительно связано с нашей проблемой.
Бен невесело засмеялся.
— Я рассказал вам о мисс Кинг или нет?
— Вы это сделали.
Теракис коротко усмехнулся.
— Дамона Кинг, колдунья.
— Я могу на вас обидеться, если вы мне не верите…
— О, напротив, я верю вам, инспектор, — перебил его Теракис. — С сегодняшнего утра я, впрочем, верю во все: в жизнь на Марсе, вампиров, перерождение клетки. Почему бы и не колдунья?
Он снова улыбнулся и без всякого перехода стал серьезным.
— Я и без того не принадлежу к людям, которые верят только тому, что могли бы объяснить, — продолжал он. — Я узнал по роду своих занятий уже слишком много удивительного. Может быть, я не верю в ведьм, но считаю вполне возможным, что имеются люди с определенным талантом предчувствия.
— Ну, конечно, имеются.
Бен вздохнул.
— Если Дамона сказала, что у нее нехорошие предчувствия, то окончится это большими неприятностями, по меньшей мере.
— Несмотря на то, что мы не имеем никаких оснований быть уверенными в том, что на этот раз все обстоит именно так.
Бен кивнул, потянулся к зажиганию и отдернул руку, не коснувшись ключа.
На приборной панели замигала маленькая лампочка. Бен наклонился, взял трубку телефона и ответил. Три-четыре минуты он молча слушал, потом повесил трубку и опять потянулся к зажиганию.
— Я боюсь, что вам придется и дальше сопровождать меня, доктор.
Он завел мотор и ждал просвета в текущем мимо потоке автомобилей.
— Один полицейский считает, что видел Торнхилла. Я прикажу ближайшей патрульной машине вернуть вас в институт.
