наследнике престола и его окружении, и за год, проведенный при дворе Геласаара III, это ощущение только усилилось.
Ранор цитировал медленно, словно ощущая её беспокойство. Впрочем, возможно, он и в самом деле ощущал его: способность босуэлла улавливать мельчайшие движения мускулов придавала ему порой почти телепатические способности.
(Однако не беспокойся), — продолжал он. — (Вряд ли это окажет какое-либо влияние на вопрос Ансонии. Сегодняшние маневры — скорее уточнение деталей.)
(И что?)
(О, я не знаю, что они решат. Я знаю только, как действует этот механизм. Это слишком торжественная церемония, чтобы заниматься серьезными переговорами.)
Люсьер тряхнула головой. Она не надеялась, что когда-нибудь сможет до конца понять панархистскую политику: сложную комбинацию слов и хореографии блестящих церемоний Дулу, где легкое движение плеча или приподнятая бровь могут решить судьбу миллионов людей. Впрочем, политика эта всего лишь отражала природу этих людей: проницательных, космополитичных, мудрых опытом лет и столетий, традициями, сравниться с которыми в этом мире не могло ничто.
Ансония всегда сверх меры гордилась своей с таким трудом завоеванной демократией, верностью выборному правительству и поэтому с подозрением относилась к характерному для панархистов причудливому сочетанию анархии, ритуалов и абсолютной монархии.
Горло её сжалось, когда она подумала о том, как важно для нее, чтобы её планета поняла, что ей предлагается, каким бы странным это ни казалось.
Она увидела, как через входные двери в зал вплывает пузырь нуллера; он или она — Люсьер не смогла разобрать, так стар он был, — висел вниз головой, чтобы лучше разглядеть собравшихся. Она до сих пор не поняла еще, как эти редкие, почти бессмертные из-за жизни в невесомости люди вписываются в установившуюся культуру Дулу — с их-то известным пренебрежением к сдержанности и ритуалу, главным в этой культуре.
С легким шелестом, не громче шороха летней листвы, пузырь нуллера пронесся над стоявшими. Люсьер почувствовала это скорее, чем услышала: часть голов повернулась к дверям, так что она повернулась в ту же сторону...
(Крисарх), — сказал Ранор. — (Он еще не появился.)
(Разве не положено ему показаться только после третьего вызова?)
(Но он должен находиться здесь, рядом, в ожидании воззваний, а его нигде не могут найти. Возможно, он просто идет через дворец каким-нибудь необычным путем — по слухам, Аркады знают почти все потайные ходы, которыми пронизан этот дворец. Если это так, ему лучше поспешить и объявиться. Придворные просто в панике.)
Тут внимание её привлекло какое-то ярко-зеленое пятно, и она увидела входящую в зал троицу келли. Она не могла заставить себя отвести от них взгляда: до сих пор ей еще не приходилось видеть воочию негуманоидных форм разумной жизни, которых в Тысяче Солнц было не так уж много. Трое инопланетян представляли собой невысокие, округлые треноги, покрытые сложным переплетением тонких зеленых лент. Рук у них не было вовсе; из торса росла единственная длинная шея, заканчивающаяся похожим на мясистую лилию ротовым отверстием, под нижней губой которого располагались три ярко-голубых глаза. Одежды на них не было. До нее вдруг дошло, что они направляются прямо к ней.
Двое желто-зеленых келли совершали слегка напоминающие вальс эволюции вокруг третьего, поменьше ростом, более яркого оттенка. Шеи каждого — украшенные модными, в драгоценных каменьях босуэллами — находились в непрерывном движении, сплетаясь, расплетаясь и просто касаясь друг друга мягкими выростами, окаймлявшими ротовые отверстия. Почему-то это напомнило Люсьер младенца, играющего со своими пальцами. Когда они приблизились, она услышала негромкое ритмичное цоканье их когтей по мраморному полу.
(Они хотят познакомиться с тобой), — сказал Ранор. — (Меня не предупреждали об этом; следовательно, это испытание — тебя и Ансонии.)
(Но ты ведь еще не рассказал мне все про келли), — ответила она, и все внутри нее на мгновение сжалось от страха. Все, что она видела до сих пор — это допотопную двухмерную видеозапись, кажется, даже черно-белую, слишком странную, чтобы что-нибудь из нее понять. Ранор говорил ей, что на пленке запечатлена начальная часть церемонии, которую Академия разработала, чтобы привлечь келли в ряды Тех, Кто Служит. Дальше он объяснить не сумел, а теперь инопланетяне уже были в нескольких метрах от нее.
(Это Архон келли, они отзываются на имена Лери, Мхо и Курлитцо. Та, что в центре, связующая — Мхо. Она будет говорить за всех.)
(Что? Но в видео говорилось...)
(Верно, они используют человеческие имена, так как настоящих нам не выговорить, да и по другим причинам, которые ты позже поймешь. Сейчас некогда объяснять. Просто делай то, что я тебе велю, каким бы странным это тебе ни казалось. Все как я скажу! И не двигайся, пока не скажу.) Она услышала в его голосе напряжение, что только усилило её страх, и тут инопланетяне остановились перед ней. Солнечные Гербы — знаки власти, носители которых, эгиосы, получали свои полномочия непосредственно от Панарха, — ярко сверкали на их зеленых лентах. Люсьер отрешенно подумала, как крепятся эти украшения.
— Рады познакомиться, Люсьер ген Алтамон, — произнес инопланетянин. — Мы приветствуем тебя.
Голос его звучал неестественно ровно; от дыхания и тела его исходил странный аромат, сочетавший в себе запахи трав и горелого пластика. Без предупреждения он протянул одну из конечностей и достаточно ощутимо хлопнул её по макушке, размахивая шейным отростком у нее перед лицом, а потом потянул её за нос. Его пальцы — или губы? — оказались мягкими и теплыми.
(А теперь хлопни его сверху, помаши рукой из стороны в сторону у него перед глазами и ткни пальцами в глаза!) — произнес Ранор. — (Быстро! Как в том видео. Ему не будет больно.)
Совершенно сбитая с толку, перепуганная, Люсьер нерешительно протянула руку и шлепнула келли по тому месту, где шейный отросток соединялся с торсом; глянцевые зеленые ленты оказались неожиданно мягкими и шелковистыми. Когда она сделала рукой несколько движений вправо-влево, шейный отросток келли повторил их. Он не отпрянул, когда она, собравшись с духом, растопырила пальцы рогулькой и ткнула; подушечки пальцев ощутили жесткие роговые мембраны, надвинувшиеся на два из трех смотревших на нее глаз.
Все три инопланетянина возбужденно загудели и зашипели, то и дело хлопая друг друга шейными отростками по торсам и свиваясь ими в причудливые жгуты.
(Это древнее видео оказалось ключом, позволившим нам разработать символы и ритуалы, в равной степени подходящие людям и келли), — объяснил Ранор, в голосе которого слышалось облегчение. — (Они особо чувствительны к тактильным ощущениям, и культура общения на этом языке развита у них чрезвычайно сильно.) — Его босуэлл передал странный звук — судя по всему, сдавленный вздох. — (У тебя все получилось хорошо: эта троица довольны.)
Странная смесь множественных и единственных чисел еще больше сбила её с толку, и Люсьер ухватилась за первую же тему для разговора в надежде оправиться от приветствия келли.
— Я тоже очень рада познакомиться с вами, Ваше Сиятельство, — пробормотала она, как только движения келли поутихли немного. — Для меня это большая честь.
От необходимости продолжать беседу её спасло Второе Воззвание, ничем, собственно, не отличавшееся от первого. Келли не тронулись с места, лишь шейные отростки их повернулись, чтобы лучше видеть происходящее. Когда тяжелые двери затворились второй раз, Ларгон прошел совсем близко от нее и она заметила на его лице беспокойство, даже тревогу.
