даже в этом халате, с драгоценностями, утопленными в озере, и мокрыми волосами по плечам она сохранила свое достоинство.
Достоинство — да, а вот невиновность... Уклончивые взгляды и неуверенные интонации как раз и побудили Ванна задержать ее, и убежденность в ее виновности еще более укрепилась в нем, когда она не стала оспаривать его право на подобные действия и даже безропотно отдала ему босуэлл, оставшись без связи.
Музыканты скорее всего ни в чем не были повинны, но, поскольку нанимала их Ваннис, их тоже задержали, вместе с горничной и обслугой баржи. Жаим сидел отдельно, под стражей; они еще не разговаривали с тех пор, как Ванн вышел из себя на пристани.
Он допросил их всех, Ваннис первую, как требовал ее титул. Жаима он оставил напоследок, а пока что сравнивал показания остальных с донесениями, поступающими на его слуховые нервы со всей станции.
По крайней мере у заговорщиков Эренарха нет; это он установил сразу. Заговорщики, кроме аль- Гессинав, по всей видимости, отправились в Колпак — Ванн послал за ними хвост с приказанием сообщить о цели их следования, как только она станет известна, — а зловещий телохранитель Шривашти рыщет по темным окрестностям озера. К Фелтону Ванн приставил Гамуна, но не слишком беспокоился: Фелтон Эренарха не найдет. Эренарх исчез без следа, и Ванн, сердито поглядывая на неестественно спокойного рифтера, терпеливо сидящего в мокрой одежде, не верил, что Брендон осуществил это без посторонней помощи.
И если помощь была, рифтер скоро узнает, какими неприятными могут быть обходительные, повинующиеся правилам чистюли, столь презираемые им.
— Что он сказал, когда обратился к тебе в последний раз? — без предисловий спросил Ванн.
Жаим поднял глаза и широко раскрыл их.
Ванн, настороженный полной тишиной вокруг, оглянулся и в шоке увидел Брендона лит-Аркада, который появился на пороге дальней двери, как по волшебству.
Эренарх, окинув взглядом немую сцену перед собой, не спеша прошел в комнату.
— Жаим не виноват, — сказал он Ванну. — Ты должен знать по прошлым записям, что я и раньше обманывал агентов Семиона, когда нужно было провернуть какое-нибудь дело без посторонних глаз и ушей.
Новым шоком, помимо язвительных слов, явилась кровь на рукаве Эренарха и багровый кровоподтек в углу его рта. Неужели снова покушение?
Если так, то победа осталась за ним.
Ванн снова рассвирепел, и это толкнуло его сделать первое неуставное замечание за всю его карьеру:
— Агентам Семиона крепко доставалось за их халатность.
Брендон улыбнулся, и эта жесткая улыбка неожиданно напомнила Ванну Семиона.
— Они сами выбрали свою службу, — сказал он, направляясь через комнату к Ваннис. — Поэтому справедливо, что за его каприз расплачивались они, а не я.
Ванн со смешанными эмоциями смотрел, как Брендон протягивает руки Ваннис.
— Простите меня, — сказал он, а потом наклонился и прошептал ей на ухо что-то, чего Ванн не расслышал даже через свои усилители.
Что бы ни услышала Ваннис, на ее лице это не отразилось. Она встала, поклонилась и вышла в своем халате так, словно собиралась на бал. Горничная тихонько последовала за ней.
— Вам возместят ущерб, — сказал Эренарх музыкантам. — Уточните, пожалуйста, какие именно инструменты вам потребуются.
Все четверо встали и поклонились.
Эренарх повернулся к Ванну. Его глаза смотрели живо и твердо. Энергия шла от него, как электрический ток, и Ванн почувствовал, что контроль над ситуацией раз и навсегда перешел от него к Брендону лит- Аркаду.
— Жаим, переоденься в сухое. Ванн, форма одежды парадная. Это относится и к вам, Роже, а также ко всем, кто сейчас дежурит и желает появиться на сцене.
— На сцене... Ваше Высочество? — переспросила Роже. Эренарх засмеялся.
— Оркестр ждет, и инструменты настроены. Пора выходить и нам — давно пора.
19
— Итак, рассмотрим концепцию силы, — сказал Анарис, — а также ее производное — командование.
— Хорошо, — кивнул Панарх. — Как, по-твоему, связаны эти два понятия?
— Это две половинки ножниц. Без силы нельзя командовать, не командуя, нельзя применить силу.
— Значит, власть заключается в применении силы по команде? — Панарх говорил мягко, но Анарис уловил в его тоне легкий вызов.
— Да. Поэтому я и не понимаю ваших бесконечных правительственных ритуалов. Вы чересчур много времени тратите на символику.
Геласаар помолчал, как бы случайно задержав взгляд на дираж'у в руках Анариса. Анарис поборол искушение отложить шнурок и улыбнулся, поддавшись импульсу. Тогда Панарх сказал:
— Назови мне, Анарис, слово, противоположное по значению танцу.
— Бессмысленный вопрос, — нетерпеливо бросил Анарис. — У танца нет антонимов.
— Верно — а вот у команды есть.
Анарис медленно распрямил свой дираж 'у — смысл слов Панарха начал доходить до него.
— Искусство управления заключается в том, чтобы командовать как можно меньше, так как с командой всегда сопряжена возможность неповиновения. Но ритуалу нельзя не подчиниться — это не словесное действо и поэтому не допускает возражений.
— Но в конце-то концов команда должна быть отдана, чтобы разрешить неопределенность.
— Да-да. — В отрешенном взгляде Панарха промелькнула веселая искра. — Но когда ритуал завершается, мы очень часто обнаруживаем, что решение уже принято.
— ...и они требуют принять их, адмирал.
По-прежнему глядя на экран с видом Колпака, Найберг сказал в коммуникатор:
— Хорошо. Я жду их.
— Есть, сэр. — Адъютант отключился, и адмирал развернулся на стуле лицом к начальнику службы безопасности.
— Теперь мы знаем, кто они, — сказал Фазо. — Харкацус, Цинциннат, Бойяр, Ториган, Шривашти. В общем, как мы и предполагали.
Найберг потер лоб кончиками пальцев.
— А где Эренарх, все еще неизвестно?
— Нет, сэр, — нахмурился Фазо. — Но есть сведения об отключении систем безопасности в Аркадском Анклаве — с помощью кода высшего уровня.
— Ну что ж, там будет видно. — Найберг выпрямился. — С этим я справлюсь один, коммандер.
— Сэр! — Профессионализм не позволил Фазо вложить в этот единственный слог больше, чем слабое эхо протеста.
Найберг улыбнулся. Усталость отзывалась позади глаз болью, которую еще усиливало выпитое за обедом у эль-Гессинав вино, — хотя он почти не пил.
— Насилия вряд ли следует опасаться, Антон, но мне будет спокойнее от сознания, что вы находитесь у себя в безопасности и в крайнем случае сможете закрыть Арес.
Фазо после секундного колебания встал и отдал честь.
— Есть, сэр. Я дам вам знать, как только Его Высочество найдется. — Он четко повернулся и вышел.
Найберг со вздохом посмотрел на экран. Вокруг «Грозного» уже не было огней, но на «Малаборе» все еще сверкали вспышки. Рядом висели два продолговатых эсминца, тоже в процессе ремонта.
Коммуникатор снова зазвонил.
— К вам гностор Омилов. Говорит, это срочно.
Найберг повернулся обратно к столу. Неужели и Омилов в этом участвует?
