– Но где же он сам? – спросил Крим.
– Недалеко. У него есть совершенно изолированная и скрытая от всех штаб-квартира, так сказать. Я думаю, мы разобьем лагерь здесь, а затем отправим тебя и Бодэ на разведку.
– Почему бы не пойти всем? – спросила Сэм.
– Думаю, он знает, что мы близко или приближаемся. Не хочу лишний раз подставлять нас под удар. У него здесь повсюду контролирующие заклинания, чтобы обнаруживать нежелательных посетителей, но он уверен, что ему нечего бояться обычных людей, так что будьте осторожны.
– Ты не думаешь, что он насторожится просто от сознания, что мы близко? – озабоченно спросила Йоми.
– Нет. Пока Принцесса Бурь чувствует, что ребенок находится в другом полушарии, нет. Надеюсь, наш маленький трюк одурачит его.
Они устроили лагерь в старой лавовой трубе. Снаружи было холодно, но от стен трубы исходило тепло.
Крим обследовал трубу.
– Не чувствую я себя здесь в безопасности, – заметил он. – Если кто-то обнаружит нас, они могут пустить сюда лаву или просто залить водой, и с нами будет покончено.
– Нас достаточно, чтобы не допустить таких штучек, – успокоила его Йоми. – Важнее, сможете ли вы управлять летающими седлами без нашей поддержки. Вы должны лететь низко, но как можно незаметнее.
– А он не увидит заклинание, которое заставляет седла летать? – обеспокоено спросила Бодэ.
– Скорее всего нет. Оно такое пустяковое, здесь повсюду тысяча таких. Они заглушат его. Все же будьте осторожны. Если кто-нибудь из часовых увидит вас, все ставки биты.
Крим явно нервничал.
– Вы уверены, что мы сможем вернуться до заката? Я не хочу, чтобы Кира выходила при таких обстоятельствах.
– Боюсь, мы будем лишены общества очаровательной Киры. Если она и появится, то на часок, не больше, – ответил Булеан. – Закат здесь наступает позже, мы близко к Северному полярному кругу, а может, перешли его немного. Если перешли, мы вообще не встретим Киру: в это время года солнце здесь не садится. Были бы мы в Антарктиде, мы не видели бы тебя. Не унывайте, друзья мои. Мы, возможно, в пасти смерти, но сейчас по крайней мере вампиры нам не угрожают.
Крим и Бодэ немного полетали вокруг, и оба решили, что чувствуют себя достаточно уверенно.
– Добираться туда около получаса, – сказал им Булеан. – Оставайтесь там ровно столько времени, сколько абсолютно необходимо, чтобы составить представление о месте, его оборонительных сооружениях, ну и всем прочем. Если вы не вернетесь через три часа, мы вынуждены будем предположить, что вас заметили, может, даже захватили в плен, и мы выступим немедленно. Понятно? Бодэ, я рассчитываю, что ты сможешь по возвращении нарисовать все, а Крим запомнит. Главное – точность. Когда мы войдем, у нас будет только одна попытка. Либо мы пройдем весь путь, либо все напрасно. Бодэ пожала плечами:
– Бодэ великая во всяком искусстве. Она сделает, что ты желаешь, и лучше, чем ты мечтаешь! Сэм крепко обняла ее.
– Будь осторожна. Хоть мы все и собираемся вскоре погибнуть, не спеши. Бодэ засмеялась:
– Боги Хаоса сплели наши судьбы слишком плотно! Бодэ слишком много страдала, чтобы умереть сейчас, прежде чем она обессмертит себя творениями, которые она еще создаст! Идем, богатырь! Поглядим на эту крепость зла!
Сэм смотрела им вслед, чувствуя себя виноватой, потому что в иерархии тех, кем можно пожертвовать, она была единственной абсолютно неприкосновенной.
Они сидели в тепле, жевали печенье, запивая вином, и ждали. Было что-то странно нелепое в том, что она сидела, закутанная в меха, в пещере с тремя настоящими колдунами. А они, несмотря на все свое могущество, тоже зябко ежились и, похоже, чувствовали себя такими же несчастными, как она.
– Это жир, дорогая, – вдруг сказала Итаналон.
– А?
– Тебе холоднее, чем всегда. Я вижу, что ты дрожишь, будто в лихорадке. Ты, вероятно, знаешь, что у большинства людей – коренных жителей Севера – желтая кожа. Желтизна – это жировой слой. Он защищает от холода. А твоя подруга морила голодом это тело, и этот желудок сжался до размеров грецкого ореха. Если бы я была богиней, я бы установила новый стандарт красоты.
Йоми фыркнула:
– Я, может, и похожа на тех чудовищных идолов, которым кое-где поклоняются, но, боюсь, я бы умерла со смеху, слушая молитвы, обращенные к моим изображениям.
– Да, но ты здесь, потому что думаешь, что наш рогатый приятель нашел путь к божественному состоянию. Божественная власть – это способность извлекать порядок из хаоса. Не случайно, как Ветры Перемен, а намеренно. Это способность исправлять зло, изменять умы, создавать и формировать цивилизации – словом, творить.
– И уничтожать, – вставил Кромил, выглядывая из складок шубы Булеана. – Вы боитесь, что Клиттихорн получит силу бога. Большое дело! Были бы вы действительно лучше него, имея такую силу, или просто другими? Сила не наделяет мудростью. Она просто делает обычного человека, который необычно любит силу, способным применять ее при всех его комплексах и проблемах.
– Глас мудрости из преисподней, – сухо прокомментировал Булеан.
– Мы разговариваем с людьми, подобными вам, тысячелетиями, и никто на самом деле не услышал от нас ничего, что не хотел услышать, – парировал побратим.
