– Нет, – отрезал Кокул. – Я же говорю, это древняя религия, почти атавизм. У них один всемогущий Бог, который находится где-то в центре Вселенной, и множество разнообразных духов – посредников между людьми и их Господом. Все столь же сложно, сколь старомодно.
– Похоже, это не самая лояльная к верховной власти деревня, – заметил я. – Особенно если учесть, что властитель у вас – женщина.
– Вы правы, Лакош. Теперь я понимаю, почему к нам направили именно вас. Да, действительно они игнорируют современную политику, и это моя постоянная головная боль. Одна из здешних сект, честно говоря, делает жертвоприношения в мою честь. Большинство же попросту считает, что у Эолы Мэтьюз есть мужчина, который-то и является настоящим властителем, а сама она только ширма. Это не слишком далеко от истины, хотя на всех углах кричат, что наш лидер провозгласила свою божественность и навязывает планете свой собственный культ. Если так пойдет и дальше, вскоре здесь сменится все руководство; возможно, даже шефы Компаний. Однако я надеюсь к тому времени куда-нибудь перебраться.
Я прекрасно понял суть его проблем, и от меня не укрылось, что главный колдун Бурже – готовый кандидат в ряды оппозиции Корила.
– Эту религию исповедуют все жители Бурже? – спросил я.
Кокул отрицательно покачал головой.
– Все люди разные, – философски заметил он. – Я бы сказал, что примерно половина жителей искренне набожна, еще тридцать процентов веруют по привычке, а десять – выполняют обряды только ради того, чтобы избежать неприятностей.
– Получилось только девяносто процентов, – резонно заметил я. Кокул кивнул:
– Да. Остальные десять процентов – оппозиция.
– Оппозиция?
– Подавляющее большинство религий имеет своих дьяволов, демонов, то есть кого-то, кто отвечает за зло, неизбежно присутствующее в мире. И наша не исключение. У нас он называется Разрушителем. В чересчур регламентированном обществе всегда есть люди, которые вполне осознанно становятся на сторону зла. В основном это женщины, в той или иной степени владеющие волшебством и знающие – либо по собственному опыту, либо понаслышке, – что где-то женщины не только имеют равные права с мужчинами, но и пользуются огромными преимуществами. Первоначально культ зла возник именно здесь, но потом в разных модификациях широко распространился по всему Харону, что косвенно подтверждает – оппозиционеры объединились во всепланетную политическую организацию под руководством Мэтьюз.
– Я совершенно незнаком с местной политической обстановкой, – сказал я, – но, по-моему, это нелогично. Истеблишмент Харона предубежден против женщин, пока иерархией заправляет женщина. Оппозиция, желающая дать женщинам равные права, по сути, играет на руку тем, кто собирается вернуть власть в руки мужчин.
Зала внимательно следила за нашим разговором, но помалкивала. Я немного посвятил ее в современную историю Харона, так что имена участников были ей знакомы, даже если смысл игры от нее ускользал.
– Видите ли, все не так просто, – сказал Кокул. – Вообще-то Бурже своего рода исключение – правда, не единственное. Есть города, где господствуют религии еще почище. В Бурже существует своеобразное триединство: наш культ с его системой ценностей, тотальная оппозиция, а также государственное руководство. В настоящий момент его представляем только вы и я.
Теперь я начал понимать, почему именно меня направили сюда. Строгие порядки в этом изолированном районе южного побережья гораздо действеннее, чем поддерживаемая Корилом и его агентами оппозиция.
Хотя Кокул весьма откровенно обсуждал Мэтьюз и был даже несколько циничен, я не обольщался. Подобно мне, он родился в совершенно другом мире с иной культурой и попал на Харон наверняка вполне заслуженно. Его критикой в адрес правительства можно было пренебречь; вряд ли Синод отправил бы заведомого предателя или просто малосведущего администратора в столь взрывоопасный регион.
– Но довольно об этом, – вдруг решил волшебник. – Надеюсь, вы привыкнете к здешней социальной структуре, которая отнюдь не так плоха, а во многом даже удобна. Местные жители приветливы и очень трудолюбивы. Мы полностью обеспечиваем себя всем необходимым, имеем мощную, по меркам Харона, кустарную промышленность и получаем большую прибыль от экспорта. Весьма неплохо для деревушки с населением меньше 5000 человек. Погода у нас изменяется от жары до сильной жары, так что на официальные мероприятия можно ходить в самой легкой одежде, а то и практически без оной. У нас отличная грунтовая вода, а в ближайших холмах много великолепных водопадов, которые мы используем довольно широко от систем охлаждения до насосов и тому подобного; все, разумеется, сугубо механическое. Кстати, самый современный механизм в Бурже – это солнечные часы, хотя для наиболее трудоемких работ за пределами Компаний мы используем паровые машины. Хороший инженер – это почти бог, даже если он лишен привычных источников энергии.
Эти слова я запомнил; правда, тут не было ничего нового: и в древности человечество добивалось поразительных успехов при помощи примитивнейших источников энергии.
– Так в чем же заключается моя работа? – спросил я. – Как нам обустроиться и с чего начать?
– В основном она сводится к простому надзору, но так как вам придется отвечать за многое – эффективность труда, точность данных, любые просчеты и ошибки, – работы невпроворот. На расстоянии дня пути от Бурже расположены девять Компаний с почти тысячью рабочих. Их продукция очень ценная и пользуется большим спросом. Тридцать гильдий в самом городе производят множество товаров: от одежды до механизмов, и, естественно, они нуждаются в сырье. Собственно говоря, вы, по сути, являетесь директором местного банка. Правительственные синдикаты встречаются четыре раза в год в Монтлэ и определяют ценовую политику и допустимый уровень рентабельности. Вы получите пухлую книгу, где приведены все необходимые цифры. Ваша задача – сбалансировать доходы и расходы в соответствии с установленными ценами. К вам поступят заказы от всех соседних Компаний, а также заявки на их продукцию. Весь фокус в том, чтобы стоимость готовой продукции строго соответствовала стоимости сырья. Если баланс будет нарушен в их пользу, им придется оплатить разницу.
Я кивнул:
– Пока все понятно. Кто будет платить мне зарплату и финансировать расходы?
– Банк получает десять процентов с каждой сделки. Половина ваша; так как производители еще только
